— СПИ, — в шутку приказала лежавшая с ней Косичка, — СПИ СЕЙЧАС ЖЕ!
— Я ДУМАЮ О ЛЮБВИ.
— ООО, КАК ТЫ ЗАГОВОРИЛА!.. ОН ТЕБЕ СИЛЬНО НРАВИТСЯ?
— МНЕ КАЖЕТСЯ, Я ПОКА ЕГО СЛАБО ЛЮБЛЮ, — не разобравшись в своих чувствах, Лильен решила быть сдержанной в оценках и не спешить с выводами. — НО ГОВОРИТЬ С НИМ ИНТЕРЕСНО. МНОГО УЗНАЕШЬ.
— НУУ, ЭТО НЕ ТО… ЛЮБИМЫЙ — ЭТО НЕ ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ, ЭТО…
— ЧТО — ЭТО?
— В ОБЩЕМ, НАДО НА НЕМ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ. ПОЧАЩЕ О НЕМ ДУМАТЬ — КАКОЙ ОН КРАСИВЫЙ И МИЛЫЙ. И ОН ПОСТЕПЕННО ПОНРАВИТСЯ.
— ЗАЧЕМ ОНИ НАС ЛЮБЯТ? — перебила ее Лильен. — КАКОВА ИХ ЦЕЛЕВАЯ МОТИВАЦИЯ?.. ОТВЕТЬ!
Косичка зафонила, словно ее радар с ума сошел. Возможно, это был смех, а может — замешательство. Она перешла на акустическую связь — то есть на шепот.
— Ишь ты… Это у них от природы; Иисус-Кришна-Будда им так велел — ну, и чтоб людская популяция не сокращалась.
— Я знаю — но функция воспроизводства для них не главная, раз они ею пренебрегают? Любовь важней?
— Куда как важней!.. Это… сама прикинь — в Городе сто миллионов народу, а ты видела, чтоб они на улицах все разговаривали между собой, смеялись?.. Нет? То-то же. Их слишком много, чтоб жить, как мы, в семье. Они все разные и боятся друг друга — вдруг этот другой обидит, не поймет, оскорбит. А пообщаться хочется. И чтобы собеседник или там партнер был честный, добрый и красивый. Вот они и мучаются — и хотят с другим быть ближе, и страшно им. И если найдется такой человек, что подпустит к себе и кусаться не станет, они просто счастливы. Это называется — дружба. Это вроде начала любви.
— А потом, — зловеще зашептала Гильза со своей постели, — они целуются и обнимаются, чтобы быть ближе некуда, как вы сейчас. Кончайте там шептаться, Рыбака разбудите. НАШЛИ ВРЕМЯ ТРЕПАТЬСЯ…
— ЖИТЬ НАДО, КАК В ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ, — ВЕДЬ МЫ ЖИВЕМ В ЛАБИРИНТЕ СМЕРТИ, — отбрила Косичка сестру и, чтоб той стало скучно, обвила Лильен руками за шею и звучно поцеловала ее. — Ты никогда со Звоном не целуйся, чтобы он не понял, кто ты, — а со мной можно.
Для Лильен это было почти откровением; это не сценическая имитация, не запись клипа хозяйки, когда та двадцать дублей кряду целовалась с изящным напарником, а потом ругалась, пока визажист поправлял губы, — это произошло с ней самой, вне программы, вдруг, по непонятному порыву Косички; сенсоры зарегистрировали параметры необычайного прикосновения, но сумма ощущений была сильнее цифр, и данные ЦФ-6 слились в эмотивном блоке мозга в новое чувственное понятие, даже — радостное открытие.
— Еще раз, пожалуйста, — попросила она. — Повтори. Это приятно.
— Теперь ты, — улыбнулась Косичка.
— НАЧАЛОСЬ, — угрюмо помаячила радаром Гильза, перекладываясь с боку на бок, к ним спиной; тут и Рыбак со стоном заворочался, а Чара предостерегающе приподнялась на локте.
— ТССС. ОН МОЖЕТ ПРОСНУТЬСЯ.
Ночь наполнила Город прохладой и тьмой; с заходом Стеллы и появлением звезд в Городе стало меньше злобы и непонимания, которые держали людей на дистанции — одни люди похорошели оттого, что спали, другие — оттого, что ночь позволила им, не тая свою любовь, быть щедрыми и нежными. В Городе, похожем сверху на огромный плоский ячеистый нарост на теле планеты, царили покой и любовь — как мало времени отводит жизнь на то, о чем мечтают люди!.. Но напряжение дня не схлынуло — оно лишь отступило, попятилось перед властной поступью ночи, спряталось в своих укрытиях; суета дня из живого шевеления стала движением машин на автострадах, образов на экранах, а иногда совсем уходила в мертвый цифровой мир сетевых сигналов — и операторы на третьем этаже корпуса в Баканаре словно вросли в машины, слились нервами с перчатками и шлемами, ушли в переплетение оптических и электронных кабелей; тела их лишь слабо двигали пальцами, а души витали в виртуальном подпространстве Города, порой взлетая в заоблачный мир и вновь обрушиваясь со спутниковых антенн вниз, в базы данных и узловые системы в поисках тайных коммутаторов Банш и маньяка, называющего себя F60.5. Глаза лейтенанта Чака Гедеона, став тысячеглазым пучком, пристально изучали этот подозрительный Город — и только тайна молчания пока хранила своевольных кукол от слов: «Группа усиления — по машинам! „Морион“ и „Сардар“, взлет сразу после погрузки!» Ночь была готова ворваться в день гулом «флайштурмов»…
