|
| Of his former bachelor acquaintances many were no longer in Petersburg. | Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. |
| The Guards had gone to the front; Dolokhov had been reduced to the ranks; Anatole was in the army somewhere in the provinces; Prince Andrew was abroad; so Pierre had not the opportunity to spend his nights as he used to like to spend them, or to open his mind by intimate talks with a friend older than himself and whom he respected. | Г вардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. |
| His whole time was taken up with dinners and balls and was spent chiefly at Prince Vasili's house in the company of the stout princess, his wife, and his beautiful daughter Helene. | Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия - в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен. |
| Like the others, Anna Pavlovna Scherer showed Pierre the change of attitude toward him that had taken place in society. | Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него. |
| Formerly in Anna Pavlovna's presence, Pierre had always felt that what he was saying was out of place, tactless and unsuitable, that remarks which seemed to him clever while they formed in his mind became foolish as soon as he uttered them, while on the contrary Hippolyte's stupidest remarks came out clever and apt. | Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. |
| Now everything Pierre said was charmant. | Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. |
| Even if Anna Pavlovna did not say so, he could see that she wished to and only refrained out of regard for his modesty. | Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого. |
| In the beginning of the winter of 1805-6 Pierre received one of Anna Pavlovna's usual pink notes with an invitation to which was added: | В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: |
| "You will find the beautiful Helene here, whom it is always delightful to see." | "Vous trouverez chez moi la belle H?l?ne, qu'on ne se lasse jamais de voir". [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.] |
| When he read that sentence, Pierre felt for the first time that some link which other people recognized had grown up between himself and Helene, and that thought both alarmed him, as if some obligation were being imposed on him which he could not fulfill, and pleased him as an entertaining supposition. | Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая-то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение. |
| Anna Pavlovna's "At Home" was like the former one, only the novelty she offered her guests this time was not Mortemart, but a diplomatist fresh from Berlin with the very latest details of the Emperor Alexander's visit to Potsdam, and of how the two august friends had pledged themselves in an indissoluble alliance to uphold the cause of justice against the enemy of the human race. | Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. |
