— Хорошо. Итак, вовне все в порядке. Теперь — главное. Кевин? — Толстый, таких не берут в астронавты, Кевин производил впечатление старого, опытного полицейского. Каковым он, впрочем, и был раньше.
— Парни проинструктированы. «Орион» — в норме, неисправности и следы саботажа не обнаружены. Не удалось проинспектировать «Союз» — из-за очередной протечки трубы в каюте миссис Гайки она провела ночь в капсуле. Это не позволило проверить пункт пять-один, — все обеспокоенно уткнулись в планшеты, — однако благодаря этой же трубе удалось проверить личные вещи объекта. Ничего настораживающего не обнаружено. Майк проинструктирован насчет непроверенного пункта. Сначала плотная блокировка, при необходимости — использование тазера. Но лучше бы без этого. Затем — изоляция.
— Хорошо. Твое заключение?
— Они справятся. Можно начинать.
Рон оглядел взглядом собравшихся. Возможно, следовало сказать что-нибудь соответствующее моменту. Но зачем? Он обернулся к селектору.
— Канал к «Ориону», Марта… Отлично. Майк? Доброй ночи. Или, вернее, доброе утро.
08:45 мск
Москва
Район метро «Щелковская»
— А?!
— Вставайте, майор! Вас ждут великие дела! Кофе на кухне, еда — там же. Но-но! Р-р-руки от попы! Я как та Баба-яга. Сначала — накормить, а там — посмотрим. Тем более что у тебя есть еще два часа.
Виктор сел, с хрустом потянулся. Свесил ноги на пол, прикрывая краем одеяла то, что было между ними и вполне ничего себе торсом. Ох…
Алла замерла. Виктор с некоторым недоумением оглянулся. Она мотнула головой.
— Что такое? — улыбка, но неуверенная.
— Этого я не видела… Говорила же мне мама, что мужчину за одну ночь узнать невозможно — нужно как минимум еще и утро. — Шутку пришлось срочно рожать, в муках, — хотя ночью в перерывах они сыпались из нее сами. Как и из него.
— Ты про шрам? Было бы странно, если бы увидела — в любви и на войне русский офицер спину не показывает.
Алла прыснула. Ей-то пришлось показать все — они попробовали так, и так, и еще вот эдак Нет, обнимая его, она чувствовала под пальцами что-то — но осмыслить сил не было, хватало иных осязательных ощущений.
— Тебя сбили?
— Сбили? О да!!! — Он выпятил челюсть, выпучил глаза, принял уморительно-героическую позу. — Их было пятнадцать, а мы — вдвоем с ведомым! Я воткнул форсаж…
Он сделал несколько жестов руками, показывая, как именно он воткнул форсаж и, главное, кому. При этом, что характерно, заходя со стороны солнца и оттесняя ее к дивану. Она легонько ткнула его пальцем в грудь, притормаживая:
— А на самом деле?
— А на самом деле, — он помрачнел, — старый самолет с дважды продленным ресурсом. Отказ управления. Катапультировался неудачно, смещение позвонков. Три месяца в госпитале, две операции и пендель с летной работы.
— Так какого… — она неожиданно для себя взбесилась, — ты отмороженных на всю голову баб на руках таскаешь?!
— Для тренировки. Фактически — доктор прописал. — Он закинул руки за голову, присел-встал, присел-встал. Ой, мамочки… Шрам сразу порозовел, мышцы ходили ходуном под кожей. Нет, такого зрелища долго она не выдержит.
— Господин майор. — Лед в голосе, почти натуральный. — Если в программу вашей зарядки входят еще и упражнения лежа — смею заметить, что ваша дама может предложить вам расширенный комплекс. Но только после кофе.
— Ыть! — Он ухватил ее, зашвырнул поперек загривка на плечи, животом прямо на тот самый шрам, и снова присел и встал — вместе с ее полусотней кило. Ну, ладно, пятьюдесятью четырьмя. Такого с ней не проделывал еще никто. Ее мотало вверх-вниз, это было восхитительно…
— Май! Ор! От! Пус! Ти! Ко! Фе! Сты! Нет! Черт неутомимый! Хватит приседать, пол рухнет. А под нами — бабка злая. Я ее заливала, я знаю. Короче, марш на кухню, быстро, ать-два!
Кофе она, без ложной скромности, на самом деле умела готовить — Настька завидовала ей черной завистью, но повторить даже тщательно разжеванный по деталям рецепт не могла. Тосты, еще один ее конек, исчезали в глотке примерно со второй космической скоростью. Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок (банальность, но факт!), то путь к сердцу женщины — поглощение ее стряпни с таким вот выражением.
