Нет, все-таки Интернет — зло. И детей вроде Пьетро в него пускать нельзя — от детей Интернет тупеет. Ведь умный же парень, прекрасно понимает, что почем, что сколько стоит. А туда же: «А вдруг реактор не прилетит? А вдруг это не реактор, а бомба?» Тьфу, прости меня господи… Даже и ответить-то нечего.
Запретить ему ходить в общую сеть, что ли? Чтобы всяку каку сюда не таскал? Нет, нельзя. Совсем расклеится. Сенсорное, мать его, голодание.
Вообще напарник сдал очень серьезно. То ли южный человек холод плохо переносит, то ли действительно — космос слишком уж неприветливое место для всех, кроме кучки фанатов, но шнобель итальянца снова начал ощутимо склоняться вниз, несмотря на слабую лунную гравитацию. Сергей откусил еще один хрустнувший в зубах кусочек (на Луне крошки не так страшны, можно и полакомиться) и задумался. Надо что-то делать. Встряски с учебной тревогой хватило ненадолго. Действительно внеплановый выход, что ли, устроить? Не выйдет — энергии в аккумуляторах после вчерашней тренировки уже совсем в обрез, а солнечные панели до восхода солнца бесполезны… Остается разговоры разговаривать. А тут тоже засада — больно разный у них двоих жизненный опыт. В общем, как перетерпеть оставшиеся до восхода трое суток — не вполне ясно. Посоветоваться с Абрамовым? Не стоит. Пока вроде ничего совсем уж нештатного не произошло, а дергать психологов попусту — вернейшее средство досрочно завершить карьеру. Абрам классный мужик, но службу знает туго. Ладно. Сергей с сожалением закинул в рот оставшийся кусочек сушки и допил чай. Будем думать, как ужиться зайчику с медведем в лубяной избушке.
Хотя… Есть один забавный армейский рецепт. Если солдату нечем заняться — пусть плац ломом подметает. Полезного выхода ноль — зато согреется. Да и фигней маяться времени не будет. Только тут аккуратнее надо. Пацан он глубоко штатский, к армейскому дебилизму не приучен. Значит, дело должно быть не совсем уж тупым и хоть чуточку интересным. Что бы такое проверить, не слишком тратя энергию? Желательно большое, длинное… О! Кабель! Кабель до реакторной площадки! И так будет хорошо, и эдак.
Вот и ладушки. Сами справимся, без Абрама. У него своих проблем хватает.
12:30 мск
Москва, ул. Щепкина, 42
— Что, Абрам, ходить-то можешь? Ну и на хрена ты вылез-то?! Под главный калибр? Тема ж не твоя ни разу.
Досталось всем. Господин Калитников, он же, промеж своих, Калита, напоминал медведя и дома. Точнее, в своем кабинете. Только вот европейский лоск в узком кругу подчиненных куда-то внезапно испарялся. Оно как водится — вдали от телекамер и улыбок иностранных партнеров обычно просыпается самое что ни на есть глубинно-нутряное, генерал-полковничье, а вот все внешнее и наносное — соответственно засыпает до следующей встречи с парижами и лондбнами. Результат получается… неприятный. Особенно для этих самых подчиненных.
— Уж ты-то не подкалывал бы. — Абрамов высосал сигарету до фильтра и снайперски запулил окурок в урну. Почти снайперски. — Я ж тебя выгораживал, чудило. Меня эти ваши газетно-тивишные разборки вокруг радиоактивных железяк и вправду не касаются — я с людьми работаю. А с людьми у нас все вроде нормально, никаких ЧП, тьфу-тьфу-тьфу. А вот тебе придется отрабатывать хлебушек.
— Угу. С маргарином.
— Все мы не миллионеры. — Абрамов философически пожал плечами. Ну да, он психолог. Небось и высоконачальственные разносы воспринимает как внеплановый тренинг. — У тебя хоть в качестве компенсации есть возможность симпотных журналюшек кадрить. Та дамочка с хабаровского радио очень даже ничего была.
— Да брось. Так… подход к снаряду.
— Фиксируем демонстративно-пренебрежительное отношение к женскому полу. Осторожней, Филоныч, эдак можно и ориентацию сменить.
— Достал уже, Абрам. У тебя что — фиксация?
— Ты первый начал. По кофейку? Перед дорожкой? Или по пятьдесят?
— Можно. Но только кофе. А то мне еще разбираться, что там ребята наработать успели, пока мы с тобой на старты любовались.
— Ну, как хочешь.
Они просочились через вертушку один за другим, вышли на улицу. Коллеги по несчастью тоже разбредались кто куда. Впрочем, большинству путь недалек, по кабинетам и закуткам здесь же, в здании. Кто торопился развивать бурную деятельность, а кто и оную деятельность имитировать. А они не спешили. Все равно пилить в ближнее замкадье, а машины только через час придут. Или еще позже. Не проехать по Москве — пробки. Народ с отпусков повозвращался, мечутся, бедолаги, учебники-тетрадки для детишек закупают. Как всегда — в последний день. Ну или в один из последних. Так что время на кофеек найдется.
