Что же касается выбора и назначения главных начальников над французскими армиями и корпусами, то, после огромного числа брошюр и памфлетов, изданных самими французами в обвинение своих генералов, нам едва ли возможно что-либо еще прибавить от себя к той характеристике лиц, о которых уже составилось общественное мнение.
Когда подумаешь, что такие храбрые войска как французские, были водимы в бой без всякой подготовки и бесплодно гибли в неравной борьбе с неприятелем, то сердце невольно сжимается от негодования и жалости.
Война была несчастлива для французов, — по крайней мере до настоящего времени; они потерпели страшные поражения, понесли громадные потери, — но, по общим отзывам, как французских, так и немецких офицеров, французы (офицеры и солдаты) всегда шли на смерть с беззаветною храбростью и умирали как истинные герои! Отдадим же должную честь этим храбрецам, которым на этот раз не посчастливилось.
VI. Дисциплина и внутренний порядок воюющих армий
В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить;
безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолетков не трогать.
Суворов.
В Европе существует мнение, не только между военными, но и между всеми лицами, следящими за политическими событиями, что Пруссия своими победами, в настоящую войну, обязана, преимущественно, той железной дисциплине и тому необыкновенному порядку, которые введены в ее армии. Мнение это совершенно справедливо; но, под этою дисциплиною и порядком, отнюдь не следует понимать только одне формальности и мелочи, которые хотя и бросаются в глаза, но не составляют всей сущности дела.
Один из наших современных военных писателей, генерал Драгомиров[27] в своих очерках австро-прусской войны 1866 года, следующими, по нашему мнению очень верными словами, определяет характер дисциплины прусской армии: «прусский офицер исполняет мелочную формалистику службы без малейшего отступления; но, в то же время, он не упускает из вида и существенных обязанностей; следовательно, обряд не убивает дела, по той простой причине, что этот обряд в Пруссии у себя дома, что он есть произведение прусского национального духа.
«Здесь разгадка того, на первый взгляд, странного явления, что в Пруссии педантизм никого не возмущает, что он не поглощает там всего человека до такой степени, что за обрядом совершенно забывается дело.
«Рассматриваемый с этой стороны, прусский формализм является не чем-то напускным взятым извне, а просто формой проявления закона в национальном костюме, — если можно так выразиться.
«Всякий пруссак в душе педант, но педант последовательный, педант относительно не только других, но и себя, не только в том, что ему приятно, но и в том, что его лично стесняет.»
В этом-то, кажется, и заключается тайная сила прусской дисциплины и военного порядка, что за формальностью не пропадает самое дело.
Внешняя сторона службы и мелочные ее требования в прусской армии исполняются, со всею точностью, и никто из служащих, конечно, не думает, чтоб в этих-то мелочах заключалась вся сущность военного дела; каждый сознает, что они существуют, не ради самих себя, а что за ними лежит серьезное, настоящее дело. Вот почему все чины прусской армии, так неукоснительно точны при исполнении возложенных на них обязанностей и нисколько не тяготятся формалистикой, — со стороны, иногда, кажущейся совершенно излишнею.
Так, например, расположенным под Парижем прусским войскам беспрестанно производятся инспекторские смотры, — либо высшими, либо второстепенными начальниками; но смотры эти обыкновенно бывают неутомительны, непродолжительны и делаются, преимущественно, с тою целью, чтобы только убедиться — действительно ли солдаты снабжены всеми принадлежностями, необходимыми для походной и бивуачной жизни.
Затем, не смотря на довольно тяжелую аванпостную и караульную службу, — войска, почти ежедневно, выводятся на ученья, весьма быстрые и живые, производящиеся единственно для поддержания строевого вида и внутреннего порядка в войсках и для того, чтобы сплотить фронт, — особенно в тех частях, которые понесли большия потери и на укомплектование которых прибывают люди из резервных батальонов и эскадронов. Ученья эти приносят еще и ту пользу, что, поддерживая в войсках бодрый дух, в тоже время служат для людей очень полезным моционом и развлечением, среди скучной и однообразной походной жизни.
