— А кто ты такой, чтобы грабить меня на дороге?
Толстяк на некоторое время опешил. Даже перестал махать кинжалом.
— Ты сто, не знаес? Я зе язбойник! Соловей! Самый сильный, самый здоевый, самый звейский, самый беспосядный!
В этот момент, ломая кусты, из леса вышел мой приятель — медведь. Увидев его, самый зверский разбойник просто расцвел. Он опустил нож, улыбнулся и начал хвастаться:
— Пьевет, Сеенький! Я сегодня с добысей! Огьябил какого-то лоха. Так сто, сегодня гуляем.
— Ну, и где твоя добыча? — В голосе медведя слышалась ирония. Но маленький азиат ее явно не почувствовал и продолжал бахвалиться:
— Во, видис месок? Он теперь мой!
— А тебе его кто-нибудь отдавал?
— Не вопьес! Сейсяс я его забею! — И толстяк вновь поднял нож, намереваясь двинуть в очередную атаку.
Но спокойный голос медведя остановил его.
— Слушай, Соловушка, во-первых, это не мешок, а котомка, причем моя. А во-вторых, знакомься. Это мой друг — Вовка. Мы торопимся, у нас очень важные дела. Так что можешь опять залезать на свое дерево и ждать очередную жертву.
Незадачливый грабитель переварил вывалившуюся на него информацию неожиданно быстро. И тут же заканючил:
— Сеенький! Мозно я с вами пойду? Я пьигозусь! Вдьюг, кого огьябить потьебуется? Или, вообсе…
Медведь вопросительно взглянул на меня. Мог бы этого не делать. Я только пожал плечами, мол, тебе видней. И Умберто принял решение.
— Ладно, берем тебя с собой. Но при одном условии: слушаешься меня беспрекословно, — небольшая пауза, — и Вовку. Что бы мы не сказали. Согласен?
Грабитель на секунду бросил неодобрительный взгляд на медведя, потом с тем же выражением, но гораздо более продолжительный срок взирал на мою персону. И, наконец, кивнув, протянул мне пухленькую ручонку:
— Соловей-язбойник. Гьяза всех путников. Зуткий гьябитель.
Я отпустил ему реверанс, на что Серенький одобрительно кивнул.
Через минуту мы втроем уже вновь шли по узкой тропинке через лес.
Медведь предложил сначала наведаться к Бабе-Яге, чтобы попытаться узнать, какая колдовская сила перенесла меня из моего мира в сказочный.
Не смотря на отвратительную дикцию, новый знакомец оказался весьма словоохотливым. И через полчаса я понимал многое, из того, что он говорит.
Не знаю, сколько времени прошло (это и не мудрено, когда идешь по тропинке, вихляющей между многовековыми дубами и соснами, сквозь кроны которых не проникает солнечный свет), но еще не стемнело, когда мы вышли на очередную поляну.
— Здесь живет Яга, — сообщил медведь.
Я бы и сам догадался, если бы у избушки в центре поляны были только две куриные ножки. Они, конечно, имелись в наличии. Но кроме них! Изба стояла на всевозможных ножках: там было все, начиная с птичьих, заканчивая кривыми лохматыми ногами обезьян. Добрых полсотни копыт, когтей и прочих оконечностей. Не знаю, может, мне показалось, но между свиным копытцем и лапой тигра, кажется, промелькнул рыбий хвост. Хотя, зачем он там нужен?
Моих спутников ни сколько не удивил такой своеобразный вид жилища лесной ведьмы. Серенький, как положено в сказках, произнес заветную фразу:
Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу — задом.
И тут началось что-то невообразимое. Каждая из полусотни пар конечностей двинулась в свою сторону. В результате избушка не развернулась, а только затряслась, как лихорадочная. Тут же изнутри раздался истошный женский визг, который быстро перешел на отборный мат. И через минуту, когда обитательница лесного домика объяснила всем ножкам и лапкам, где она их видела и откуда они растут, ее же голосом раздалась строгая команда:
— Равняйсь! Смирно! Левое плечо вперед, шагом арш!
Конечности беспрекословно подчинились, и нашему взору предстало резное крыльцо.
— Яги нету. При ней избушка так бы не выкаблучивалась. Только внучка ее, Клара. Но все равно, надо зайти, узнать куда подевалась старая. — Сделал вывод медведь и первым двинулся в избу.
Нам с Соловушкой ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Мы вошли в горницу. Внучка оказалась тетенькой плотного телосложения лет тридцати-сорока с виду (на самом деле, хрен их знает с их сказочным летоисчислением), и, если бы я заблаговременно не знал, что это родственница Бабы-Яги, то сроду не подумал бы. Весьма привлекательная женщина, несмотря на облачающие ее лохмотья и растрепанные волосы.
