Что тут началось! Настоящая катавасия! Визг, вой, мяуканье! Вокруг Бублика образовалась куча мала. Данька бесстрашно бросился на помощь другу. Но куда там! В клубке кошек, ни Бублика, ни Сосиски было не разглядеть.
Вдруг из кучи малы выскочил Данькин знакомый — полосатый кот. В зубах он держал кружок колбасы. Данька кинулся коту наперерез. Налетев на Даньку, кот выронил свою драгоценную ношу, Данька, не мешкая, подхватил ее и со всех ног припустил к Черному Ящику.
— Эй вы, колбаса у меня! — крикнул он на бегу.
Дерущийся клубок распался. Кошачья свора помчалась за Данькой. Добежав до Черного Ящика, Данька развернулся и, к ужасу Бублика, кинул колбасу кошкам. Те с визгом и воплями бросились на добычу. Путь к Черному Ящику был свободен. Удрученный Бублик и Сосиска заскочили в ящик. Данька захлопнул дверцу.
В Черном Ящике было темно. Бублик потянул носом. Сомнений не было. Добрые полкружка колбасы остались у Даньки. Данька отломил маленький кусочек для котенка, остальное отдал Бублику и вдруг почувствовал сильную усталость.
Данька зевнул, закрыл глаза, но не забыл произнести магическое "Алле-оп!"
Утром дядя Лева хватился своих кожаных брюк. Он перерыл все вещи, грудой наваленные на стуле, заглянул под стол и под кровать, обшарил гардероб, снова перебрал ворох вещей, но брюки — как сквозь землю провалились. Дядя Лева был не на шутку озадачен. Если бы пропали носки или рубашка, это было бы еще объяснимо: мало ли куда они могли завалиться. Но куда подевались штаны, с которыми он расставался разве что на ночь? Это была загадка.
После долгих, тщетных поисков дядя Лева понял, что пропажа штанов — явно дело чьих-то рук. В цирке разразилась настоящая гроза. Дядя Лева метал громы и молнии.
— Узнаю, чьи это шуточки — голову оторву! — бушевал он.
Саженными шагами дядя Лева мерял цирк, демонстративно обвязавшись простыней поверх тренировочных штанов. Выглядел он очень комично, но никто не смеялся. Найдя Поликарпыча, Дядя Лева потряс перед ним простыней и пробасил:
— Я могу в этом работать, я тебя спрашиваю? У меня же звери, хищники.
Загнанный в угол Поликарпыч, пытался утихомирить своего лучшего друга.
— Лева, успокойся. Никуда твои брюки не денутся. А пока они не нашлись, ты б хоть спортивный костюм надел, что ли?
Дядя Лева демонстративно отвернул край простыни и, показав тренировочные штаны с отвислыми коленками, громогласно заявил:
— Чтоб я, Лев Беркасов, в исподнем ходил? Увольте. Ну, попадись мне этот шутник, который уволок мои штаны!
Целый день цирк трясло, как на вулкане. Данька был ни жив, ни мертв. Он хорошо помнил, что в Кото-Васии кожаных брюк дяди Левы при нем не было. Где же он их оставил? И вдруг Даньку осенило. Он мог забыть их в Черном Ящике. Наверняка, там они и лежат. Надо было любой ценой пробраться к Черному Ящику, вытащить из него брюки и подбросить их дяде Леве, пока он не догадался чьих рук это дело.
Данька побежал к комнате, где стоял Черный Ящик, но она была заперта. Часа два Данька вертелся вокруг да около, но все напрасно. А потом, как назло, он вдруг всем понадобился: то его позвала мама, то Поликарпыч попросил разыскать завхоза. Когда Данька опять вернулся к Черному Ящику, в гримерной было битком народа. Нечего было и думать, чтобы вытащить брюки незаметно.
День клонился к вечеру. Данька уже отчаялся добраться до злосчастных штанов, когда ему, наконец, повезло. В комнате, где стоял Черный Ящик, не было ни души. Данька понимал, что надо спешить. Он решительно подошел к дверце, и хотел распахнуть ее, как вдруг что-то заставило его обернуться. У Даньки по спине пробежал холодок. В дверях стоял дядя Лева.
— Дядя Лева, как это получается, что иногда кажется, что в Черном Ящике ничего нет, а потом неизвестно откуда появляются разные вещи? — пролепетал Данька.
— Ты об этом у Ананаса Родионо… тьфу ты, у Анастаса Аккордио…, вобщем у фокусника спроси. Меня тут свои фокусы одолели, — сказал дядя Лева и плюхнулся на стул так, что тот жалобно заскрипел.
Данька отошел от Черного Ящика, будто он его вовсе не интересовал и с выражением самой невинности на лице вышел из комнаты. Как только он оказался за дверью, самообладание покинуло его. Данька, словно заяц, понесся прочь. Наверняка, в этот день он поставил новый рекорд по бегу.
