Так нас стало четверо, мишка оказался совсем не страшный, и под конец дня я уже осмелела рядом с ним настолько, что начать гладить и чесать. Наш новый друг не возражал. Он-то освоился намного раньше, во время привала на обед, когда самым наглым образом пошел обнюхивать припасы, а потом и отхватил себе неплохую порцию из котелка.
Веселее всего оказалось наблюдать за Ультом. Дракон ревновал, да ещё так открыто и красноречиво, что сомнений на его счёт не осталось. Он пыхтел и сопел, глядя на тот, как даже Луаронас оказывает знаки внимания нашей пятнистой приблуде, я же с удовольствием гладила пушистого и ушастого друга, которого мы официально назвали Мишкой, и на кличку лесной товарищ реагировал охотно. А когда он после нас полез в котелок, который до этого безраздельно доставался Ульту, дракон не выдержал, на святое покушаются! За еду дракон стоял до последнего, перестаскивая котелок с собой с места на места, пытаясь спасти еду от нацелившегося на нее Мишку, даже на его рычание уже не реагировал. Вот такой у нас получился весёлый ужин.
— Не хочешь вмешаться? — спросила у эльфа я, — твоего питомца объедают.
— Нет, пусть учится стоять за себя, — ответил Луаронас, — в Сармандагаре он вечно ходил полуголодный, добираясь до кормушки последним. Может, хотя бы здесь немного осмелеет.
— Мне кажется, Ульт просто понял, что Мишка достаточно безобидный.
— Он это понял — уже хорошо, — одобрил темный.
Вечер закончился из серии “ничего не предвещало”, мы разбили лагерь, расстелили лежанки, закутались в тонкие, но теплые эльфийские одеяла. С одной стороны от меня лег Мишка, все время норовящий поиграть с моими шевелящимися под одеялом ногами. С другой между нами с Луаронасом улёгся Ульт, до того обнаглевший, осмелевший или просто решивший любой ценой не сдавать позиции главного и единственного любимца, что положил на меня свой хвост.
— Ульт, — простонал я, придавленная тяжеленным шипастым хвостярой, — убери его с меня!
Дракон слишком медленно убрал хвост и посмотрел в другую сторону.
— Только попробуй! — пригрозил Луаронас. — Оставлю завтра без еды.
Дракон, и здесь обиженный, подобрал хвост под себя и уснул, когда заснули остальные, я не знаю, так как отключилась сама следом за Ультом.
Этой ночью я оказалась в степи. Сухой горячий ветер трепал волосы, невозможно яркое солнце слепило глаза, жёсткая острая трава колола даже через плотные джинсы. Но от ощущения чего-то невероятно родного сжалось сердце. Так бывает, когда возвращаешься в любимое в давно минувшем детстве место. И пусть детство мое прошло неизмеримо далеко отсюда, в другом мире, в другом теле и совсем в других условиях, именно степь, дикая, бескрайняя с желтыми волнами трав, гонимых ветром, вызывала чувство тоски и ностальгии. Неужели, я настолько становлюсь оркой и прирастаю к этому миру и этому телу?
— Здравствуй, я рад снова видеть тебя и рад, что у тебя все в порядке, — раздался такой знакомый голос незнакомца.
Я повернулась, он стоял в паре шагов и улыбался. Длинные волосы подхватывал ветер, а голубые глаза сияли на солнце, будто отражая безоблачное небо. Я невольно сделала шаг навстречу, привычно попав в его объятия.
— Ты знал, что я шаманка? — спросила я больше для того, чтобы похвастаться способностями.
— Догадывался. Ты сильная, а это главное при обращении с духами — они не придут и не подчинятся абы кому.
Странно слышать подобное от мужчины, рядом с которым хотелось быть слабой и беззащитной. Но только во сне я обычная девушка, а вот в реальности — зелёная орка с дубиной, способная утащить два чугунных котла.
— Зря ты так, — мой золотоволосый друг, сейчас на добрые пол головы возвышающийся надо мной, поцеловал меня в макушку. А ведь как орка я была бы с ним примерно наравне. — Ты везде одна и та же. И я легко могу сделать так, чтобы и здесь ты была орчанкой, и, поверь, также с удовольствием держал бы тебя в объятьях.
— Нет! — испугалась я, — хотя бы здесь хочу быть человеком!
Тихий мелодичный смех стал мне ответом.
— Поверь, — отсмеявшись, сказал мой гость, — ты не так уж меняешься в разных телах. И точно не перестаешь быть человеком.
