И тени множатся, мелькая теперь на деревьях, на траве, то сливаясь в одну тень, то распадаясь на множества, то образуя фигуру, то представляя собой отдельные части, как огромный калейдоскоп, который вращает кто-то неведомый. Мы вместе двигаемся под крики и завывания. В какой-то момент я понимаю: пора. И медленно опускаюсь перед костром на колени. Тени духов, которых только что танцевало множество, начинают собираться в одну, по цепочке передавая мне накопленную силу танца. И снова глубокий вдох и я опускаю руки в неестественно ярко полыхающий огонь, зарываясь глубже, в самый жар, прямо в угли. С закрытыми глазами я вижу, как втягиваются лианы, как змеями расползаются от поляны подальше. Не уйдут.
И я пропускаю через себя силу духов, духов степи и духов леса в огонь, от которого по земле, как по воде, разбегаются круги. Они не тронут деревья и травы, только тех, на кого направлен.
Дикий визг, пронзительный и полный боли, подтверждает, что у нас получилось. Визг затихает, и я медленно вытаскиваю абсолютно целые руки из раскаленных углей и без сил откидываюсь назад, ложась на землю. Надо мной горят мириады звезд, а на востоке уже светлеет небо. Наш танец с духами длился всю ночь, промелькнувшую для меня, как несколько минут. И мы, похоже, справились.
Я не поняла, как уснула, к тому же мне не снилось ничего, во всяком случае, проснувшись, я ничего не вспомнила, только ночной танец вокруг костра, после которого гудело даже мое выносливое тело. Спала я на специальной эльфийской лежанке, напоминавшей нашу земную походную пенку, но сделанную из плотной ткани, сверху укрытая также выданным эльфами одеяло. Вообще, светлые неплохо нас экипировали, за что им отдельное спасибо.
— Проснулась? — надо мной склонилось два знакомых лица, точнее одно лицо с длинными ушами и одна клыкастая морда.
— Вроде, да, — я со стоном села, даже мышцы спины и те болели, будто я всю ночь вагоны разгружала или дрова рубила.
— Могла бы сразу рассказать, — неожиданно упрекнул меня Луаронас.
— Что именно? — мне было настолько плохо, что даже спорить не хотелось, но я все-таки решила уточнить причину очередной обидки темного.
— О том, что ты шаманка, естественно! — эльф прямо-таки пылал праведным гневом. — Могла бы сразу духов позвать, и с магом тогда в деревне драться не пришлось.
— До прошлого вечера я и сама не знала, что шаманка. Видимо, это избранность духами так на меня повлияла, я их вчера попросила помочь, а все остальное уже как-то само получилось, — и в целом даже не соврала.
Темный покривился, но ничего говорить не стал, только молча положил мне уже еле теплой каши из котелка и сунул в руки. Я с благодарностью приняла еду, не один Ульт у нас теперь нуждался в восстановлении, честно говоря, я слабо представляла, как пойду пешком. Может, все-таки зря я отказалась от лошадей? Съев всю кашу, я потянулась за флягой, которая лежала ровно так, чтобы я не дотягивалась до нее каких десять сантиметров, не вставая. Так, сейчас соберусь с духом и поднимусь с лежанки.
— Держи, — Луаронас подошел и подал мне воду.
— Ты чего? — я удивленно переводила взгляд с него на флягу. Моего ушастого спутника, похоже, лианы все-таки утащили, подменив на какого-то другого очень похожего, но более вежливого эльфа.
— Ты мне второй раз жизнь спасаешь, — смотря в сторону, ответил темный. — Видимо, мой долг тебе еще возрос.
— Поскольку в эту передрягу вас втянула я, то ты мне ничего не должен. Только, как и договаривались, довести до Авардона.
— Все равно это как-то неправильно. Ты орка, а постоянно спасаешь меня, темного эльфа, — не унимался Луаронас.
— Я спасаю не темного эльфа, а своего товарища. Поэтому не надо смотреть на вещи с точки зрения, кто тут кому больше должен. Мы идем вместе, а значит, помогаем друг другу, это же естественно, — я с улыбкой посмотрела на эльфа, все еще что-то для себя решающего. — Бери пример с Ульта, он не заморачивается над подобными мелочами.
Дракон, услышав свое имя, наклонился ко мне, и я уже привычно почесала ему нос, где у ящера располагались самые мелкие и чувствительные чешуйки. Ульт довольно заурчал, поворачивая морду разными сторонами, предлагая чесать его еще и еще. Хитрюга, но такой милый!
