По соседству с его домом жил старик лет семидесяти по фамилии Васильев Александр Кузьмич. Была у него жена, тетя Маня, дородная женщина лет на 18-20 моложе его. Был сын Колька, бесшабашный парень 17 лет. У дяди Саши была совсем безглазая, слепая лошадь по кличке Машка, которую он ласкательно называл Маня, Манюня ты моя, кормилица наша. Такая слепая лошадь была никому не нужна. И если представляла какой-то интерес, то ради ее шкуры на живодерне или как сырье на мыло. Никто ее у дяди Саши не отбирал. Ни немцы, ни румыны, ни красные, ни белые. Зато сам он на ней хорошо зарабатывал в качестве биндюжника на базаре. В Одесской области, словом биндюжник называется извозчик.
Вот к этому-то старику и привел меня мой новый знакомый Мишка, по фамилии Козак. Я поселился в качестве квартиранта без всяких предварительных условий и оккупировал старый диван, стоявший в зале. С их сыном, с Колькой, мы подружились и он иногда называл меня по-румынски 'фрате', 'фрате мый, мержи ла примбаре', что значило, 'брат мой, пошли погуляем', или же 'дуче ла примбаре'. И то, и другое, мог написать с ошибками, т.к. румынского и молдавского сумел выучить совсем мало. Старики тоже ко мне относились, как к своему сыну. И вот с этого момента, с вселения на квартиру, началась моя новая жизнь в качестве помощника биндюжника на Котовском базаре. И еще мелкого гешефтмахера, т.е. торговца, купца. Каждое утро дядя Саша впрягал Машку в телегу и выезжал промышлять на базар. Сам он был стар и грузить на подводу уголь или кукурузу было трудно. В этом случае я бывал ему хорошим помощником. Уголь по-румынски назывался 'карбун', а кукуруза - 'папашой'. Пишу так, как улавливали произношение мои уши. Еще возили плетеные корзины с виноградом на вино. Винограда там было очень много. Почти каждый дом на зиму готовил бочку или две своего домашнего виноградного вина. Зарабатывали на извозе вполне достаточно и на жизнь хватало вполне. Кроме биндюжничанья, я выходил на ж.д. станцию к проходящим поездам. Станция от нашего дома была метрах в трехстах.
Через Котовск на Львов, по-немецки Львов назывался 'Лемберг', проходили поезда в которых с фронта в отпуск проезжало много солдат отпускников. Каждому хотелось привезти домой с фронта из России какой-нибудь подарок на память. Однако что можно было купить в разоренной войной России? Да и денег у солдат фронтовиков бывало не так уж много. Они на станциях продавали солдатские одеяла, ботинки, часы и другую всякую мелочь, вроде зажигалки или безопасной бритвы. На Котовской толкучке все эти товары ценились дорого. Особенно хорошо шли серого цвета шинели немецких летчиков, из них женщины шили отличные пальто. От перепродажи немецкого барахла часто оставалась хорошая выручка. На торговом поприще у поездов с солдатами приходилось разговаривать по-немецки. Торговаться. Цены они заламывали хорошие, но потом, вежливо уступали и перед отходом поезда отдавали дешево. Были нужны деньги. На Котовском вокзале я научился хорошо говорить по-немецки на торговые темы. И через некоторое время при торговых сделках некоторые спрашивали меня:
- Ты что, местный немец наверное?
Скопив на спекуляции какую-то сумму денег, я восемьсот марок отдал дяде Саше. Это были мои первые деньги, которые я заработал самостоятельно, потому подробности запомнил на всю свою жизнь. Он деньги вначале не брал. Потом сделал предложение. Купить на эти деньги свинью, и у нас на всю зиму будет мясо. Так мы и сделали. Съездили на телеге в деревню, купили то, что нам было надо и всю зиму, вплоть до прихода советов, ни в чем не нуждались.
Во время сбора винограда, на базаре он был очень дешевым. Все жители брали его килограмм по триста, по пятьсот и больше, смотря по потребности. Делали сухое виноградное вино. Пили сами и еще продавали. Мы сделали вина большую бочку литров на двести, или еще больше. В Молдавии вино пьют все. Но я не видел, чтобы кто-либо из местных жителей был пьян и в таком виде появился на улице, в городе. Молодое вино бывает кислым, как прокисший русский квас, и мне оно не нравилось. Лишь через пару месяцев оно приобретает нужный вкус. Мы пили наше вино утром на завтрак, в обед и вечером. Так делали и все другие. Разбогатеть на спекуляции я не разбогател, но жил сытно и весело.
