Темно-золотые брови нахмурились.
– Это похоже на речи язычников, которые встречаются среди моих приятелей-саксонцев.
– Но я вовсе не язычница! – Это предположение Ллис восприняла как удар, она выпрямилась, и в глазах засверкали синие искры. – Мои родители – друиды, как и я сама.
– Это верно, вы колдунья.
Это был не вопрос, а тихо произнесенное утверждение. Он давно оставил попытки утверждать, что она есть нечто иное. Янтарные глаза, приобрели медовый оттенок. Адам ласкал взором сидевшую рядом красавицу.
Ласковый ответ Адама погасил желание Ллис яростно защищаться. Выбитая из колеи, она неожиданно мрачно кивнула и, смутившись, отвела глаза, чтобы не поддаться его обаянию. Некоторое время она смотрела на свою руку, которую он все еще держал, потом отвернулась, и масса черных как смоль волос упала ей на грудь. Золотистые отблески огня отражались в каждой их пряди.
Эта картина вернула Адама к воспоминаниям о том восторге, который они пережили ночью у подножия таинственного древнего монумента, и к ощущению счастья, которое он испытал, проснувшись в то утро рядом с Ллис. Он помнил потрясающую красоту ее обнаженного тела, которую подчеркивало это облако черных кудрей. И все это великолепие в тот краткий миг принадлежало ему.
Взглянув в глаза Адама, Ллис поняла, какие чувства сейчас завладели им. Неожиданно все вокруг перестало для нее существовать, осталось лишь сознание того, что он рядом. Ллис невольно склонилась ближе к Адаму, а он тонул в таинственной глубине ее синих глаз, наклоняясь к ее слегка приоткрытым губам.
– Дело сделано, лорд Адам! – раздался победный крик Пипа.
Что-то тяжелое положили на пол у двери. И это вдруг так встревожило Мейду, что у нее перехватило дыхание.
Адам тотчас же встал и обернулся. Его глазам открылось поразительное зрелище: молодой стражник, с улыбкой до ушей, стоял над крепко связанным Саксбо. Адам ждал появления этой парочки. Подойдя ближе, Адам понял, что принц смотрит на него лишь одним глазом, другой глаз заплыл, и кожа вокруг него уже потемнела от синяков, украшавших его мрачное лицо. Адам взглянул на Пипа и не увидел раскаяния на его ухмыляющейся физиономии.
– Вы приказали не убивать парнишку-принца, я и не стал его убивать. Но я считал своим долгом помочь королю преподать его незрелому сыну, по крайней мере, один урок. Иначе ему не стать мужчиной. – Золотые брови насмешливо приподнялись, требуя дополнительных объяснений. – Когда я был совсем юным, я понял, что лучший учитель – опыт. – Пип презрительно сощурился, глядя на разъяренного принца. – Поэтому я счел своим долгом показать нерадивому ученику на опыте, как чувствует себя человек, когда его бьет тот, кто больше ростом и гораздо сильнее.
Окончив свою речь, Пип оглянулся на хрупкую фигурку Мейды, сидевшей в своем темном углу. В ее глазах он не увидел страха: она знала, что эту победу он одержал для нее. Бархатные карие глаза наполнились слезами, но не от горя, а от невыразимой любви.
– Как? Саксбо и его приятели осадили Трокенхольт? – В вопросе епископа чувствовалось такое негодование, что казалось, будто кричат стены его покоев. – Кто просил его начинать действовать в такое неподходящее время? Нет, это просто идиотский поступок!
Перед епископом стоял дрожащий от страха молодой человек. Но он не успел ответить на нападки. Хордат со злостью махнул рукой своим приспешникам, требуя, чтобы они подождали с вопросами, пока он не задаст свои.
– Ты лучше мне расскажи, как могло случиться, что осажденные с легкостью похитили из вооруженного лагеря принца, вашего военачальника?
Юноша по имени Мер был не в состоянии дать достойный ответ. Он только сильнее задрожал, зубы его застучали.
– Убирайся!
Молодой человек не стал мешкать и тут же исчез.
– Они заслуживают того, чтобы их выпороли! – Кипевший от ярости Уилфрид не стал изображать праведное сострадание.
Глупость Саксбо и его друзей ставила под удар весь план, давно и тщательно продуманный. С точки зрения епископа, юнцы не заслуживали пощады за это прегрешение.
– Если помощи от них не будет, – холодно произнес Хордат, – то на тщеславных щенков обрушится ярость их отцов.
