– Вы потеряли жреца?
Воздух в маленькой келье аббатства, где Уилфрид принял двух избитых, потрепанных в схватке воинов, казалось, сгустился от негодования и ярости.
– Нет, он был у меня в руках, пока этот безмозглый тупица не вмешался и все не испортил! – порычал Торвин.
– По-моему, я сделал это по вашему приказанию, – взглянув на епископа, сказал Рольф.
Торвин медленно обернулся, недовольно взглянув на епископа:
– Так что я требую вознаграждения!
– За то, что ты все провалил? Х-ха! Рольф выпрямился, расправив могучие плечи:
– Я выполнил свое обещание в точности, и это я заслуживаю награды!
Ожесточенно оспаривая претензии Торвина, воин нетерпеливо шагнул к епископу в ожидании платы.
– Но ни один из вас не привел ко мне этого человека.
Уилфрид заговорил так тихо, что спорщикам волей-неволей пришлось замолчать и напряженно вслушиваться, чтобы хоть что-то расслышать. Епископ уже заметил, что прием этот действует безотказно. В особенности, когда имеешь дело с подобными задиристыми и вздорными крикунами.
– Пока я не получу колдуна, золота вам не видать.
– Вы обвиняете нас в том, что он исчез? – возмущенно воскликнул Рольф. – Так ведь не я же сокрыл его от вас! Напротив, я еще и поплатился громадной шишкой на голове. Хотя бы за это меня следует вознаградить!
– А если даже мы и виновны, что упустили жреца, то как тогда с теми двумя, сидевшими в клетке и все же умудрившимися ускользнуть? Может быть, мы и в этом виноваты? – В борьбе против их общего недруга Торвин присоединился к возражениям своего недавнего соперника.
– Найдите мне хотя бы одного из пропавших, и я награжу вас.
Уилфрида утомили их бесконечные жалобы, и он пообещал это, надеясь таким образом отвлечь их от мыслей об обидах видениями будущего богатства.
– Доставьте мне всех троих, и я заплачу втройне.
Это была его давняя мечта, хотя теперь это уже не имело большого значения. Не за горами тот день, когда правители двух королевств обратятся к нему за помощью. Это будет отличная сделка, и уж он-то постарается не упустить своей выгоды.
С трудом приподняв тяжелые, словно налитые свинцом веки, Ивейн безмолвно оглядывал незнакомую обстановку. Единственное, что освещало это темное помещение, были мерцающие уголья; вероятно, их сгребли на ночь, но они еще поблескивали, освещая тот угол, где он лежал на набитом травой тюфяке. В полумраке едва виднелись земляные стены и неровный каменный пол. Ивейн, не поворачивая головы, гудевшей от боли, разглядел очертания стола, один конец которого был заставлен пузырьками и склянками; за ними, над прялкой, ожидавшей возвращения хозяйки, свисали различные травы.
Несмотря на царивший вокруг полумрак и на боль в голове, жрец понял, что находится в пещере глубоко под землей – в тайном святилище друидов. Но как он мог здесь оказаться? Не пришел же он сюда самостоятельно? Последнее, что он помнил, это то, как он отправился на поиски возлюбленной и пропавшего мальчика. Поэтому он и согласился добровольно последовать за саксонцем в расставленную им западню.
Похоже, саксонцу удалась его хитрость… Руки Ивейна сжались в кулаки; он готов был немедленно сразиться с бесчестным врагом, но тут же сообразил, что никакое коварство саксонцев не могло объяснить того, как он попал в это убежище друидов.
Анья, прилегшая на постель у изголовья больного, слегка задремала, но, услышав давно ожидаемый шорох, означавший, что Ивейн пришел в сознание, тотчас же встрепенулась. Она наклонилась и заглянула в его лицо, прекрасное, хоть и омраченное страданием.
Синие, как сапфиры, глаза сузились при внезапном появлении склонившейся над ним очаровательной девушки. Завороженный ее близостью, но опасаясь, что это (как нередко бывало) всего лишь видение, Ивейн протянул руку, желая дотронуться до нее и удостовериться, что это не сон. Щека ее была гладкой и шелковистой. Так значит, он вовсе не грезит. Не в силах удержаться, жрец кончиками пальцев провел по ее волосам и привлек к себе, коснувшись ее губ, невзирая на то, что малейшее движение причиняло ему боль.
