Ивейн и так не собирался никого ждать. Он говорил это скорее для себя, чем для спутников.
Ему незачем было напоминать об угрозах епископа. Этот глупец, похваляясь, сам же выболтал Анье, что сначала возьмет Брину с сыновьями в заложники, а потом сожжет и замок, и деревушку. Более того, поскольку там не оставалось защитников, епископ, по-видимому, считал, что это удастся ему без труда. И так оно, несомненно, и было бы, мрачно подумал Ивейн. Он знал гораздо лучше противника, осадившего замок, что магическое искусство его названой матери призвано помогать и лечить, а не разрушать. А значит, при всем своем могуществе она не в силах одна одолеть эти полчища.
Догадываясь, что примолкший друид обдумывает выход из положения и строит планы, как победить епископа и его союзников, Анья тихонько осмелилась предложить:
– Мы с Киэром могли бы сделать то же, что вчера вечером.
Поскольку Ивейн не отозвался, она продолжила:
– Ты мог бы произнести заговор о прикрытии над малым кристаллом, и Кйэр держал бы его, а я – свой. Ворота, правда, надежно заперты изнутри, но мы вдвоем могли бы вывести всех из замка через потайной ход.
По-прежнему стоя у девушки за спиной, Ивейн невесело усмехнулся. Анья, в отличие от него, была неопытна в подобном противостоянии. Но он не собирался отвергать ее предложение. Лучше он осторожно укажет девушке на ошибки в ее рассуждениях.
–Твоей матери и самой ведь такое по силам, так почему же она этого не сделала?
Анья нахмурилась, досадуя на себя, что сама не подумала об этом как следует. И все-таки старая привычка возражать, которая, как надеялась девушка, была давным-давно оставлена за воротами Трокенхольта, вновь дала о себе знать. Анья не удержалась:
– Может быть, слишком трудно держаться самой да еще и с тремя ребятишками в одном круге света?
Объяснение было явно нелепое, и Анья, умолкнув, вспыхнула. Быть может, эта юная жрица переняла уже привычку друида неожиданно менять настроение? Как бы там ни было, смех был разрядкой в минуты величайшего напряжения.
– Брина достаточно могущественна. Свечение кристалла, вызванное ее заклинанием, могло бы укрыть без труда и ее, и троих сыновей.
– Тогда почему же? – спросила Анья, не хуже Ивейна зная ответ на вопрос. Страх за мать и за братьев – и за весь Трокенхольт – тяжким бременем давил на ее хрупкие плечи.
Ивейн, утешая, привлек свою нежную возлюбленную к груди и серьезно ответил:
– Я уверен, твоя мать знает, какая участь грозит Трокенхольту, как только епископ получит заложников.
Анья вздрогнула. Перед тазами у нее туг же возникла картина: ее дом, охваченный пламенем. Она тронула за плечо сдержанно молчавшего мальчика; тот подошел к своим спутникам, негромко обсуждавшим создавшееся тяжелое положение.
– Твоя мать, – тихо договорил друид, отвечая на вопрос девушки, – не покинет своих людей, не предаст их столь страшной смерти.
С того дня как юный Ивейн пришел к Брине в ее пещеру, ставшую теперь его домом, он почувствовал, что в этой женщине, принявшей его как сына, необычайно сильна любовь к жизни и ко всему живому.
– Если бы хоть одна жизнь погибла ради спасения ее собственной, она никогда бы себе этого не простила.
Анья знала, что Ивейн прав, однако в данном случае ее мать рисковала не только своей собственной жизнью, и девушка возразила:
– Мама могла бы позволить нам вывести и укрыть мальчиков.
– Вывести и укрыть? Где? Не здесь же, где вооруженные до зубов враги отыщут любого, куда бы он ни спрятался. И можешь ли ты представить, чтобы твои братья беспрекословно согласились укрыться, оставить замок? – сухо добавил Ивейн.
Анья поморщилась, в душе признавая, что и Каб, и Эдвин, оба отчаянные сорванцы, скорее уж попытались бы сами напасть на кого угодно. Она гнала от себя мысли о том, что как раз это-то и собирались проделать они втроем: она сама, Киэр и Ивейн. В конце концов они ведь друиды, а ее братья – нет.
– Нет, – Ивейн покачал головой, – мы должны спасти замок, деревню и всех твоих близких. Не по отдельности, а всех сразу.
Лицо юноши окаменело; он пристально вглядывался в неподвижные очертания во мраке. Анья не видела выражения его лица в темноте, и все-таки приободрилась. Девушка не сомневалась, что может на него положиться. Жрец что-нибудь придумает, он найдет выход из положения. Анья жалела лишь о том, что ее предложение, оказывается, ничем не может помочь им.
