— Многие участвуют в тотализаторе?
Она снова хихикнула.
— Конечно.
Дэнни улыбнулся, но на душе было неспокойно. Он присутствует на приеме, где все, кроме него, богатые и знаменитые. А рядом на руке висит, влюбленно заглядывая в глаза, красавица, королева дамского белья. Впереди скачки Палио, которые он будет наблюдать с балкона великолепного дворца. Дэнни казалось, что во всем этом есть что-то неправильное. Наконец он понял, что такого просто не может быть. Не должно.
Дэнни был молод, имел привлекательную внешность и нравился женщинам. Неплохо танцевал, умел слушать людей. В общем, вроде все прекрасно. Однако до недавнего времени красивые женщины к нему не липли, как железные опилки к магниту. Он же не Брэд Питт и не Джордж Клуни, а всего лишь Дэнни Крей. Значит… значит, по какой-то причине Белцер…
— И где же наш друг? — спросил он.
Верушка вопросительно посмотрела на него.
— Белцер. Адвокат Зебека.
Она пожала плечами.
— У хозяина этого дома много адвокатов, но не думаю, что они ходят на его приемы.
Дэнни собирался ее о чем-то спросить, но неожиданно ело плеча коснулся подошедший охранник, с виду культурист.
— Scusi[49]. Вас хочет видеть синьор Зебек.
Дэнни кивнул своей сопровождающей (возможно, она приставлена к нему и в каком-то ином качестве), изображая, что ему не хочется с ней расставаться, и последовал за охранником вверх по мраморной лестнице, затем по длинному коридору в большую затененную библиотеку, где его ждал Белцер в кожаном кресле с подголовником, сидя за письменным столом, украшенным изысканной резьбой. Случайно проникший в помещение луч солнца освещал висевший на стене этюд к картине «Наказание Марсия». Дэнни сразу понял, что это последний из этюдов Тициана, оригинал. Белцер показал на кресло.
— А мистера Зебека не будет? — спросил Дэнни, усаживаясь.
Белцер усмехнулся.
— Жаль, что так и не удалось с ним познакомиться, — удрученно проговорил Дэнни.
— А вы уже с ним давно знакомы.
Прошло несколько секунд, прежде чем Дэнни понял.
— То есть вы… — Он громко рассмеялся.
— Наконец-то детектив сообразил, — сказал Белцер.
Дэнни покосился на мускулистого телохранителя, застывшего у двери.
— Но зачем?
— Так надо! — угрюмо бросил Белцер-Зебек. Полез в верхний ящик стола, вынул толстый конверт и толкнул к Дэнни. — Почасовая оплата, премиальные и расходы. Сосчитайте.
Потрясенный весом конверта, Дэнни отрицательно покачал головой:
— Не нужно. Я уверен…
— Сосчитайте.
Смущаясь, он открыл конверт и извлек пачку стодолларовых купюр. Их оказалось сто шестьдесят четыре.
— Я справедливо оплатил вашу работу? — поинтересовался Зебек.
— Конечно! — воскликнул Дэнни. — Даже…
— А теперь верните, пожалуйста, конверт с деньгами мне.
Дэнни непонимающе посмотрел на Зебека.
— Я не…
Зебек протянул руку, и Дэнни рефлекторно отдал конверт.
— Больше всего я ненавижу, когда меня дурят, — промолвил адвокат, только что на глазах Дэнни превратившийся в миллиардера.
Дэнни показалось, что он ослышался, настолько неожиданно прозвучала эта фраза. Вернее, надеялся, что ослышался. А Зебек тем временем положил деньги обратно в ящик и задвинул его.
— Что все это значит?
Зебек сделал вид, что не слышал вопроса.
— С тобой получилось примерно то же, что и с Бруко.
— С каким Бруко?
— Бруко — это гусеница, помидорный червь. Но пишется с большой буквы, потому что имя собственное. В данный момент с Бруко у меня тоже получилась неприятность.
— О чем вы говорите? — У Дэнни начала кружиться голова. Он сознавал лишь одно — что Зебек, кажется, не собирается платить.
— О Палио, конечно, — ответил Зебек. — Здесь есть свои фавориты, так же как на Кентукки-дерби. В этот раз стоило ставить на двух лошадей — от контрад Павлина и Гусеницы. Pavone о Bruco. — Он взмахнул рукой. — Bruco о Pavone. Я поставил на Бруко, но… кто знает? Наездник местный, а большинство жокеев из Мареммы, профессионалы. А этот паренек… я думаю, он хочет покрасоваться перед девушками. — Белцер сокрушенно покачал головой. — В общем, я поступил неразумно.
— Вы рассказываете мне какую-то притчу? — растерянно промолвил Дэнни.
Зебек усмехнулся:
— Да. Но это не имеет значения. Так просто забавнее. А о Бруко позаботятся другие наездники. Ведь им за это платят.
