- В этом я уверился еще третьего дня, - пробормотал дядюшка Крунч, - Когда Корди доложила тебе, что видит брандвахту[38]. Ты приказала отправить ее обратно на камбуз и подать взамен хороший ростбиф.
- Ты всегда останешься ворчливым наглым стариканом.
Абордажный голем издал тяжелый, исполненный укоризны, вздох.
- Я только надеюсь не дожить до того дня, Ринриетта, когда ты прикажешь открыть к ужину кингстоны, решив, что это сорт белого вина.
- Это все?
- Еще нет. Кроме того, ты слушаешь слишком легкомысленную музыку, которую не пристало слушать капитану пиратского корабля. Все эти фривольные песенки, либретто, куплеты… Тебе стоит привить хороший вкус! Что-то классическое, выдержанное, вроде «Баллады о черном ките» или «Ржавый Тесак» или...
Алая Шельма насупилась, ковыряя пол каюты квадратным носком ботфорта.
- Кажется, ты озаботился всеми сторонами моего капитанского развития.
- Не ерничай, Ринриетта, - поучительно произнес голем, - Я забочусь лишь о том, чтоб ты во всех отношениях стала образцовым пиратским капитаном. Будь уверена, твой дед хотел бы этого. И ты должна стремиться оправдать его ожидания, иначе никогда в жизни не отыщешь Во…
- Дядюшка!
Она метнула в голема такой взгляд, что тот пошатнулся, как от попадания восьмифунтового ядра.
- Ох, прости, Ринриетта, чтоб у меня язык приржавел… Я не нарочно, просто вспомнилось не к месту.
- Давай отложим этот разговор на другой раз, дядюшка. Если ты не заметил, у нас тут пленный. Первый наш пленный за все время. Или ты и это хочешь испортить?
Дядюшка Крунч пожал поскрипывающими гидравликой плечами.
- Пленный… Было бы о чем говорить. Какой-то мальчишка с полной котомкой хлама. Лишний рот на корабле.
- За него могут заплатить выкуп.
- Чем? Гайками? Ты сэкономишь казне Готланда расходы на палача и несколько футов веревки, если скинешь его в Марево - можешь отослать на Шарнхорст счет.
Алая Шельма сделала несколько размашистых шагов по каюте, попутно сметя под кровать панталоны и журнал со странной девицей.
- Хлам, гайки… Кажется, он сказал, что инженер?
- Помощник инженера, - пробормотал Тренч, радуясь тому, что его выдубленная ветрами кожа лишена способности так охотно и стремительно краснеть, как кожа капитанессы, - В некотором роде.
Капитанесса торжествующе усмехнулась.
- Вот тебе и выход! Это механик, дядюшка. Разве ты сам недавно не говорил, что «Вобла» вот-вот развалится прямо на ходу? Вот, пожалуйста. Нам на палубу, как спелое яблоко, падает механик. Между прочим, Корди целую вечность жалуется мне на текущий корабельный котел. Ее зелья проливаются наружу и затекают в рыбьи норы на нижней палубе…
- К этому я уже привык, - скрипуче вздохнул абордажный голем, - Не так давно я спускался в форпик за старыми мешками и проторчал там добрый час – какая-то вдохновенная плотва читала мне поэму собственного сочинения. Кстати, весьма небесталанно написанную, должен заметить…
- А Габерон уже месяц действует мне на нервы, требуя выверить прицел на его любимой карронаде, - глаза капитанессы внезапно сузились, - Впрочем, с Габероном у меня еще будет серьезный разговор… Это же механик, дядюшка Крунч!
- Механик! Тоже мне! Твой дед, Ринриетта, сам был мастером на все руки, мог заменить весь экипаж! Как-то раз, в долгом рейсе ему пришлось работать и за механика и за плотника и за кока! Самому! Полгода подряд!
- Об этом ты раньше не рассказывал, дядюшка. Что же с ними случилось? Растерзаны акулами? Погибли от баротравмы? Замерзли на сверхбольших высотах?
- Нет, - неохотно проворчал голем, - Восточный Хуракан продулся им в карты и счел за лучшее сбросить в Марево посреди рейса, чтоб не платить выигрыша.
- Ну а мы нашли инженера посреди неба. Чего еще желать?
Невидимая усмешка голема показалась Тренчу горькой, как лепешка из скверной муки пополам с древесной трухой.
- Чего желать, говоришь? С каждым годом я все больше желаю сойти на твердую землю и остаток дней служить прессом для белья или механическим органом в каком-нибудь уединенном монастыре, - гулко вздохнул голем, - Если бы только я не обещал твоему деду, что…
Тренч понял, что должен что-то сказать. И желания не было, и зубы сами противились, но должен.
