Эти заболевания отражались на поведении князя. Прежде всего он был беспокоен, подвижен, казался моложе своих лет. Следствием болезни явились такие черты его характера, как возбудимость, раздражительность, вспыльчивость.
Рентгенологи обнаружили также, что два шейных позвонка срослись между собой. Поэтому Андрей Боголюбский не мог наклонять голову вперед. Видимо, это и породило молву о чрезмерной гордости князя.
Кроме старых, заживших ранений, рентгенограммы показали и ряд «свежих» ран, полученных Андреем в последние минуты жизни. Одна рана нанесена сбоку по ключице. Ударом меча была отсечена часть лопатки и плечевой кости. Копьем и мечом его ударили в голову. И затем множество ударов было нанесено, когда князь уже упал на правый бок.
Так совпадают рассказы летописцев и исследования рентгенологов в описании событий той страшной ночи.
Так «костные останки людей, имена которых принадлежат истории, и трагические события, в которых они принимали участие, благодаря рентгено-антропологическим исследованиям спустя столетия вновь оживают, воспринимая краски жизни», — говорят ученые-рентгенологи о своей работе.
Череп Андрея Боголюбского был передан Герасимову для восстановления головы князя.
…Характерное лицо чуть монгольского типа — широко расставленные глаза, широкий нос, нависшие веки.
Используя данные историков, учитывая, что Андрей Боголюбский был метис, Герасимов нашел возможным сделать на портрете слабо волнистые волосы, свойственные европейцу, а бороду и усы несколько монгольского характера. Это хорошо сочетается с общим типом лица и придает наиболее правдивый облик всему портрету.
Во Владимирском музее хранились фрагменты тканей XII века — того времени, когда жил Андрей Боголюбский. Профессор Н. Н. Воронин утверждает даже, что вероятнее всего эти ткани и принадлежали Андрею. Они и были использованы для воспроизведения одежды.
* * *
Советские археологи во главе с Павлом Николаевичем Шульцем вели раскопки Неаполя-Скифского — столицы государства скифов (близ Симферополя).
Они обнаружили стену и основание крепостной башни, которая служила мавзолеем. В самом низу было углубление, обложенное массивными известняковыми плитами. В этой, самой древней в мавзолее могиле, был погребен скиф.
Очевидно, археологи раскопали могилу очень знатного человека, возможно даже царя. В ней нашли около восьмисот золотых украшений и ценное оружие — мечи с золотыми и серебряными рукоятками, копья, бронзовый с серебряной инкрустацией шлем.
Череп из этого захоронения передали Герасимову для реконструкции. Лицо у скифа сказалось красивое, с правильными чертами, с тонкими губами, круглым подбородком.
Бороды Герасимов ему не сделал, чтобы лучше была видна нижняя часть лица.
Но археологи сказали: «Скифов всегда почти изображают бородатыми, сделайте и „нашему“ скифу бороду». Тогда Герасимов воспроизвел типичную прическу скифа, воспользовавшись изображением на серебряном сосуде из воронежского кургана.
Когда работа была закончена, Шульц прислал Герасимову целую пачку фотографий, сделанных с монет и других скифских древностей — ваз, барельефов. Надписей на фотографиях не было. Михаил Михайлович сразу же отобрал четыре снимка. Изображения были несомненно похожи на сделанную им реконструкцию.
Тогда, и выяснилось, что Герасимов восстановил голову царя скифов Скилура.
* * *
Герасимову довелось быть судьей в одном споре, который длился многие годы. Речь идет о поисках праха знаменитого немецкого поэта Фридриха Шиллера.
В склепе на кладбище города Веймара нашли несколько черепов. Один из них был признан черепом Шиллера, и вначале это не вызывало никаких сомнений.
Они появились спустя полвека, когда в Веймар приехал анатом Велькер, известный тем, что отождествлял черепа умерших с достоверными прижизненными портретами.
Начались споры. У Велькера появились сторонники. Один из них — немецкий анатом Фрореп — в 1911 году приступил к новым раскопкам. Нашли еще один череп. Его сравнили с терракотовой маской, которая хранится в Веймарской библиотеке. В 1912 году на конгрессе в Мюнхене Фрореп убедил многих в том, что второй череп несомненно принадлежит поэту.
