В общей сложности, по подсчетам крупнейшего знатока римской исторической литературы академика Петушина, число вполне надежных свидетельств о Воскресении превышает 210, по современным подсчетам это число еще больше – около 230, ибо к данным Петушина нужно добавить и те исторические памятники, которые были обнаружены после выхода его работы.
После некоторых важнейших открытий факт Воскресения признал к концу своей жизни не кто иной, как Фридрих Энгельс. А именно в «PBO» к предисловию своих сочинений он пишет: «Новейшие каппадокийские открытия обязывают изменить наш взгляд на некоторые немногие, но важнейшие события мировой истории. И то, что казалось ранее достойным внимания только мифологов, должно будет привлечь внимание и историков.
Новые документы, покоряющие скептиков своей убедительностью, говорят в пользу наибольшего из чудес в истории, о возвращении к жизни Того, Кто был лишен ее на Голгофе». Эти строки Энгельса неизвестны у нас и потому, что они ни разу не переводились на русский язык в изданиях Маркса и Энгельса.
За каппадокийскими открытиями, убедившими даже Энгельса, последовал ряд открытий, еще более важных…
Святая Плащаница – откровение Божие
Глубоким зримым свидетельством телесных мук Христа является хранящаяся в итальянском городе Турине в соборе святого Иоанна Крестителя Плащаница – полотно, в которое было завернуто Его тело при погребении. Полотно древнее, на его желтовато-белом фоне выделяются пятна коричневых тонов. Святая Плащаница – откровение Божие и зрительное повествование о страданиях и Воскресении Христа Спасителя, описанных в Евангелии и отобразившихся на ткани, сохранившейся до нашего времени спустя тысячелетия.
Человечество не обратило бы столь пристального внимания на данную святыню, если бы в 1898 году не произошло одно удивительное событие. В Париже проходила Международная выставка религиозного искусства. В экспозиции была представлена Туринская плащаница как плохо сохранившееся произведение древних христианских художников. На желтовато-белом фоне полотна (длиной 4,3 метра, шириной 1,1 метра) по пятнам коричневых тонов издали можно было распознать очертания человеческой фигуры и мужского лица с бородой и длинными волосами. Перед самым закрытием выставки Плащаницу решили сфотографировать. Археолог и фото граф-любитель Секондо Пиа сделал два снимка и вечером их проявил. Один снимок оказался испорченным, а негатив другого снимка, размером 60x50 сантиметров, представил удивительную картину. Секондо Пиа увидел позитивный фотографический портрет Христа неземной красоты и благородства. «Святая Плащаница Христова, – размышлял он, – сама каким-то невообразимым образом представляет собою фотографически точный негатив; да еще с огромным духовным содержанием! Этой Святой Плащанице, этому удивительному в человеческий рост негативу гораздо больше тысячи лет, а нашей новоизобретенной фотографии всего лишь 69 лет!.. Тут, в этих коричневых отпечатках из Гроба Господня, кроется необъяснимое чудо».
Десятки лет были положены на изучение Туринской Плащаницы. Ее снимали в различных лучах спектра от рентгеновского до инфракрасного излучения. Над нею трудились физики, химики, ботаники, палеоботаники, анатомы, врачи, судебно-медицинские эксперты, криминалисты, искусствоведы, археологи, историки, нумизматы. Созывались специальные конгрессы. Множество ученых благодаря данным исследованиям обратились к вере в Бога. И всеобщим научным убеждением стало то, что Туринская Плащаница несет на себе признаки глубокой древности, а изображение Спасителя на ней не является произведением художника, то есть оно – нерукотворно.
Всякий, кто знаком с ликом, отпечатавшимся на Плащанице, не может не задуматься над явлением: Кто был в этой пелене и Чей образ отпечатался на ней? Изображение одновременно и мертвое и живое. Оно мертво в результате страшных страданий, изуродовано, избито, покрыто каплями крови, и оно незабываемо в своих мучениях, следы которых покрывают все тело и спереди, и сзади. И одновременно этот лик источает удивительный мир и покой, «спит» в тихом сиянии любви, точно всех этих столь ясно видимых жутких страданий и не было. В этом смысле здесь наблюдается полное внутреннее противоречие, в котором одновременно присутствуют и смерть и жизнь!
