Сегодня Мария оделась по-дорожному: на ней была юбка цвета хаки длиной до колен и простая белая блуза, а струящиеся темно-рыжие волосы скрывал в каком-то смысле эксцентричный пробковый шлем. Она выкрасила его в красный, что Сенлину не очень-то понравилось, но Мария заставила мужа смириться с этой деталью наряда, заявив, что так ее легче будет разыскать в толпе. Сенлин был в сером вельветовом костюме, который казался ему слишком легкомысленным даже для путешествия, но Мария заявила, что костюм модный и слегка шалопутный, а в чем еще смысл медового месяца?
Проворный мальчик в грубом жилете из козлиной шкуры вскарабкался по боковой части вагона. Сенлин купил у него большой бублик – мальчишка таскал их нанизанными на руку, и они с Марией разделили корочку и пышный мякиш, пока поезд полз к Вавилонскому центральному вокзалу, где заканчивалось так много железнодорожных путей.
Их медовый месяц пришлось отложить ввиду естественного хода школьных занятий. Сенлин мог бы выбрать более удобный и экономный пункт назначения – отель на побережье или деревенский коттедж, где можно уединиться на выходные, – но Вавилонская башня представлялась чем-то бо́льшим, нежели место для отдыха. Целый мир возвышался на основании из подстилающей породы. Будучи юношей, он читал о культурном вкладе башни в развитие театра и искусства, о ее достижениях в науке и высокоразвитых технологиях. Даже электричество – по-прежнему неслыханный товар во всех городах Ура, исключая самые крупные, – на высоких уровнях башни, по слухам, изобиловало. Она была маяком цивилизации. Старая поговорка гласила: «Не Земля сотрясает башню, а башня сотрясает Землю».
Поезд наконец-то остановился, хотя вокзала за окном не наблюдалось. Объявился проводник и сообщил, что придется сойти: на путях слишком много народу, чтобы состав мог двигаться дальше. Похоже, никто не видел в этом ничего необычного. После нескольких дней, проведенных сидя, в покачивающемся на рельсах вагоне, перспектива прогуляться показалась привлекательной. Сенлин собрал багаж: свой кожаный портфель и чемоданчик Марии, с колесиками снизу и нажимной ручкой – сверху. Он настоял, что понесет и то и другое.
Пока она затягивала шнурки на коричневых кожаных ботинках и расправляла юбку, Сенлин повторил три важнейших совета, которые вычитал в «Популярном путеводителе по Вавилонской башне». Прежде всего держать деньги при себе. Еще до отъезда он попросил сельского портного пришить потайные карманы на поясе его брюк и на подоле ее юбки. Во-вторых, не подавать нищим. Те от этого лишь наглеют. И наконец, никогда не упускать из вида спутников. Сенлин попросил Марию повторить эти пункты, пока они быстрым шагом шли по устланному золотым ковром коридору, соединявшему вагоны. Она подчинилась, но не преминула пошутить:
– Правило четвертое: не целовать верблюдов.
– Это не четвертое правило.
– Скажи об этом верблюдам! – отозвалась она и весело припустила вперед.
И все же ни он, ни она не были подготовлены к зрелищу, которое увидели, спустившись по ступенькам поезда. Вокруг простиралась толпа, похожая на застывшее желе. Поначалу они едва могли двигаться. Лысый мужчина с огромным конопляным мешком на плече и железным кольцом на шее пихнул Сенлина, и тот врезался в красноглазую женщину; она оттолкнула его, засмеявшись и обдав перегаром, а затем снова утонула в болоте тел. Над головами передавали клетку со взволнованными канарейками, которые осыпали плечи дурно пахнущими перьями. Дюжина женщин в черных одеяниях паломниц – сторонниц загадочной веры – прошла мимо, и бедра их колыхались в одинаковом ритме, как тела качения в огромном подшипнике. Немытые дети, груженные подносами с надушенными матерчатыми цветами, игрушечными вертушками и фруктами в карамели, протискивались мимо, и каждый ребенок был привязан к другому длинной веревкой. Кроме железнодорожных путей, здесь не было никаких дорог – ни брусчатки, ни бордюров, только ржаво-красная, сбитая до твердости камня земля под ногами.
Все это так ошеломляло, что на мгновение Сенлин окоченел, словно труп. Резкие возгласы торговцев, хлопанье брезента, звон упряжи и невнятный гул десяти тысяч чужеродных голосов творили общий шумовой фон, который можно было только перекричать. Мария схватила мужа за пояс у самого позвоночника, рывком вынудила стряхнуть оцепенение и двинуться вперед. Сенлин знал, что они не могут стоять на месте. Он собрался с духом и сделал первый шаг.
