Платформа, от крана до причальной тумбы, отчаянно стонала, и звуки эти напоминали симфонию: доски и тросы смещались под натиском надвигающегося шторма. Даже массивные железные стойки добавляли в мелодию басовые жалобы. Изящный профиль «Щегла» светился как люстра. Команда торговца поспешно трудилась, задраивая люки и удваивая такелаж, на котором держался воздушный шар в форме сигары. Дозорный, совсем мальчишка, цеплялся за бушприт, как носовая фигура, наблюдая за приближением снежных облаков. Сенлин поразился хладнокровию, которого башня требовала даже от самых молодых душ; Вавилон старил своих жителей с одинаковой жестокостью.
Если «Щегол» походил на люстру, то «Каменное облако», пришвартованное наискосок от него, выглядело свечой из свиного сала. Корпус, испещренный засечками и следами от картечи, с выпуклым носом и скошенной кормой, неуклюже мотался, ударяясь о привальные брусья. Пепельный аэростат выпирал через сеть такелажа, как жир через марлю. Ни одного доброго слова не приходило Сенлину на ум, пока он глазел на «Каменное облако», и все же, несмотря на простецкий вид, он любил это судно до глубин трюма. Это его корабль. Осталось лишь его забрать.
Эдит встретила его у трапа, который ездил туда-сюда над пропастью. Лицо у нее было мрачное. За нею пестрая команда из дюжины мужчин спешно прибиралась на палубе, проверяла узлы и забрасывала лопатами уголь в топку. Порывы ветра делали тайный разговор невозможным, но в ответ на робкую улыбку Сенлина Эдит коротко, отчаянно тряхнула головой, а потом ее резко оттолкнул Билли Ли. Капитан протянул Сенлину руку и одним рывком втащил на корабль. Оказавшись на палубе, Сенлин неуклюже зашатался и с трудом удержался на ногах. Корабль ходил ходуном.
– Я пришел подписать манифест, – сказал он с замечательным хладнокровием.
– Ты любопытный тип. Ни слова не сказал о том, что ты капитан порта, когда пытался охмурить моего первого помощника и я вас застукал, – проревел капитан Билли Ли. Изумрудный табард хлопал у него на груди, а рука лежала на рукояти сабли с чашеобразной гардой. – Выходит, ты не так прост, как кажешься.
– Я ее не охмурял, – возмущенно сказал Сенлин и повернулся к Эдит за поддержкой.
Но ее лицо сделалось совершенно незнакомым: зубы оскалены, в глазах тьма. Встревоженный и сбитый с толку, он снова повернулся и обнаружил острие сабли капитана перед собственным носом. Сенлин инстинктивно поднял руки.
– Сегодня утром девчонка в «Трубе» мне все про тебя рассказала, – проговорил Билли Ли и подкрепил слова плавным взмахом саблей. – Эта милая потаскушка заявила, что ты у нас человек с мишенью на спине. Я с трудом поверил своей удаче.
– Светловолосая такая, да? – спросил Сенлин, уже зная ответ.
– У меня сложилось впечатление, что она включала шарманку перед всем, у чего имелся лишний шекель и отверстие в форме уха. Остальные сочли это постельной болтовней, но я-то нет, я знаю, когда в словах и впрямь кое-что кроется. – Билли Ли крикнул через плечо: – Выносите.
Матрос с собачьим лицом и в ермолке вынес из трюма ящик. Сенлин немедленно его узнал.
– Тебя разыскивает Комиссар. Интересно, уж не из-за этой ли коробочки?
Сенлин с отвращением опустил руки, что заставило окружившую его команду обнажить сабли. Он никогда не видел так много блестящей стали и, конечно, никогда не был в центре внимания. Он чувствовал себя подушечкой для булавок. Даже Эдит наставила на него однозарядный пистолет; она щурилась, глядя в прицел. Она предупредила о предательстве Билли Ли, и все же Сенлина больше удивило ее агрессивное проявление лояльности, чем волчьи откровения капитана. По крайней мере, он надеялся, что это всего лишь представление. Он полагал, что у Эдит не было выбора, кроме как изображать врага до последней минуты.
– Я капитан порта Голла, – отрывисто проговорил Сенлин. – Мой работодатель – могущественный, влиятельный человек, и он не любит, когда мое время тратят зря. Ты бросил мне обвинения, основываясь на свидетельстве проститутки и на том, что я воспользовался твоими услугами, чтобы доставить посылку. Это все, что у тебя есть?
