Восхождение Сенлина - страница 132

Он сперва понял, что не может глотать, а потом – что не может дышать. Убийца сидел у него на спине и тянул за шею, как всадник, останавливающий лошадь. Внезапный прилив эйфории овладел Сенлином. Он смутно распознал, что это радостное чувство – приближение смерти. И неожиданно ему стало легче. Красная Рука ошибся. В том, другом мире был свет; была возможность для умиротворенных размышлений. Он позволил разуму блуждать. Интересно, что с Огьером? Должно быть, художник хорошо спрятал картину, раз ее не нашли. Может, Огьер умер до того, как признался, где его любимая «Девочка с бумажным корабликом». Сенлин увидел ее, стоящую лучах великолепного калейдоскопического света Купален, над собственной тенью, темной, как дыра в мире. И в его видении Мария стояла рядом, одной рукой подобрав юбки, а другой держа девочку за руку. Он наблюдал с берега. Они на него не смотрели. В этом не было необходимости. Они были счастливы; мир заполнился светом.

Среди этой нежности и спокойствия зажужжала муха – единственный темный проблеск мысли. Муха не давала себя поймать и отказывалась улетать. Он попытался ее прихлопнуть. Какое бы маленькое откровение ни норовило разрушить его рай, жить ему осталось недолго. Как долго живут мухи? Он ее проигнорирует. Она ударилась о его лицо. Он снова хлопнул ладонью, и муха как будто замедлила полет, чтобы ее поймали. Он почувствовал жужжание в кулаке. Поднес его к лицу и разжал пальцы. На ладони лежал ключ.

Затем мир затрясся, и слабая дрожь быстро превратилась в скрежещущее, лихорадочное землетрясение. Вода плескалась, бурлила и брызгала на ноги Марии и девочки, чью руку она держала. В полной темноте запрокинутое лицо Сенлина усеяла мелкая цементная крошка.

Он понял, что не готов. Он к этому не готов. Земля ушла из-под ног, и он упал.

Сенлин снова приземлился в собственное тело на полу комнаты. Он лежал на спине. Красная светящаяся фигура грубо его встряхнула, и, похоже, не впервые. Сенлин почувствовал, как во рту скапливается тепло. Он сглотнул и кашлял, пока не начал дышать; ощущение было болезненным, но вслед за ним пришло облегчение.

– Жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы найти тебя. Я не люблю опаздывать. Я посетил Огьера несколько месяцев назад. Наш разговор случился вовремя. Для него все закончилось не лучшим образом. Либо твой соотечественник был смертельно упрямым, либо ему и впрямь не повезло. Я задал ему тот же вопрос, что задаю и тебе в последний раз. Где картина, которую ты украл?

Сенлину стало мучительно жаль художника, но он в равной степени изумился тем, что Огьер предпочел умереть, не выдав картину Комиссару. Все это вдруг показалось таким несоразмерным. И тот факт, что Комиссар продолжал охоту на Сенлина в последующие месяцы, каким-то образом нашел его, а затем натравил своего пса… Все ради картины!

Очевидно, он не сможет убедить убийцу в абсурдности миссии. Если Сенлин хочет выжить, он должен что-то сказать. Затем капитан порта вспомнил ключ, который появился в руке в смертельном видении, и идея, зыбкая и вряд ли исполнимая, пришла ему в голову.

Он хрипло проговорил:

– Она в запертом ящике. Мне нужно взять ключ.

«Завтрашний баньян» – шаланда с плоским дном, уродливая, как свиное рыло. Одна тридцатифунтовая пушка, сильно изъеденная коррозией, – вот и вся ее защита. Пестрый экипаж из шести человек, скорее всего, сдастся без возражений. Некрасивый, но годный кандидат. (По итогам второй инспекции: фальшборт от гнили сделался мягким, как пирожное. Дохлый номер.)

Т. Сенлин. Башня для всех, муки для одного

Собравшись с духом, Сенлин склонился над дырой в полу. Когда он потянулся в темноту тайника, на шею опустился каблук, словно большой палец, угрожающий раздавить блоху.

– Если вытащишь что-то, кроме ключа, придушу, – пообещал Красная Рука.

Сенлин колебался. Со лба на лицо стекали тонкие струйки то ли пота, то ли крови. «Ключ тюремщика» лежал под портретом Марии. И не было выбора, кроме как вытащить картину, чтобы добраться до ключа.

– Здесь есть картина, – сказал Сенлин. – Но не та, которую ты ищешь. Ключ под нею.