Восхождение - страница 8

Журавля упустив из рук своих, схватилась за синиц, и те попались.

Молодой человек с дамой:

- А там не Анна Павлова прошла - походкой твердой, вместе с тем летящей, земная и воздушная, как фея.

Его дама вторит:

- Как Золушка принцессой обернулась, едва взошла на сцену, заблистав, как первая звезда среди ярчайших.

Офицер с восторгом:

- Вот Клеопатра Северной Пальмиры!

Другой офицер:

- Костюм хорош, а образ бесподобный, без тени вызова и страсти нежной, как ум и львица в сфинксе дремлют тихо над полноводною Невой; Египет - загадка Рима и его судьба.

Офицер:

- Нет, Греция скорей его судьба.

Другой офицер:

- С Элладой вкупе - это несомненно.

Офицер:

- Да, Клеопатра словно из гетер, взошедших на престол в часы упадка культур древнейших под пятою Рима.

Один студент вскрикивает:

- Послушайте! Уж это вам не шутка. Там промелькнул сам Пушкин, профиль, плечи, взор голубых, как небо, дивных глаз...

Другой студент:

- А там, на хорах Данте Алигьери, худой и строгий, опаленный адом, - и публика нарядная, и боги, герои, персонажи всех времен, - да здесь весь мир!

Один студент с опасениями:

- Он явлен на мгновенье, и, я боюсь, здесь некое знаменье.

Внезапно публика расступается, образуя живой коридор, в концах которого у всех на виду молодая женщина и юная девушка в древнегреческих одеяниях. Их принимают за Афродиту и Психею.

Проносятся голоса:

- Смотрите! Крупнотелая блондинка в сандалиях на босу ногу - дивна!

Вся розовая, золото волос, - сойдет за Афродиту в самом деле.

Да, женственность сама и красота!

Насмешлива во взоре глаз прекрасных, в осанке величава и проста.

Художник с волнением:

- Костюм хорош, а образ дивный лучше. Богиня! И любви, и красоты.

Поэт смеется:

- За Афродиту Пандемос сойдет, а та Урания? Нет, нет, Психея!

Высокая и стройная, в плаще пурпурном, словно соткана из света, воздушна и легка, как танцовщица, с походкой юности и счастья, - сон!

В многолюдном зале замолкают оркестр, голоса и шум, очевидно, начинается представление, ибо Афродита вскричала, весьма осердясь: «Люди добрые!», и даже зазвенели хрустальные люстры.

Проносятся голоса:

- Ах, что сказала Афродита? - Тише!

- Да, осердилась, ясно, на Психею, по сказке Апулея и зовет Эрота наказать за самозванство…

- Психея смущена… А хороша! Прекрасней Афродиты и юна!

- Как! И Эрот здесь явится? Умора!

- Младенец с крылышками! Купидон.

- Нет, демон, демон, по Платону. Демон?!

Откуда-то с хоров разносится голос: «Маменька, я здесь!»

Публика, рассмеявшись с восхищением, затихает, и чудесное настроение воцаряется в зале.

Афродита в тишине внятно произносит:

- Психея пусть полюбит человека без положенья в обществе, без роду, влачит с ним жалкое существованье, в нужде, в гоненьях пребывая вечно.

Эрот, показываясь на хорах:

- Психея? Ладно, будь по-твоему. Скажи-ка, где найти мне самозванку. - Достает золотую стрелу из колчана за спиной.

Афродита, указывая на ни в чем неповинную барышню:

- Как! Ты не видишь? Красотой сияет, как юная богиня, уж Кипридой ее все называют, мне в обиду. Да вот она!

Проносятся голоса:

- Эрот поранил сам себя стрелой!

- Наверно, понарошке и не больно?

- Он факел уронил и прыгнул вниз.

- А высоко же, разобьется. Ах!

- Да есть ли крылья у него? Пронесся прыжком одним и, пола не коснувшись, он выхватил свой факел и унесся за барышней. А где она? Психея!

За колоннами Эста (та, кого приняли за Психею).

Эста с волнением:

- Ах, боже мой! Что делать? Где Диана? То держит, как на привязи, то бросит на произвол судьбы. Ах, вот она!

Дама в маске смеется

- Что, Эста? Ты напугана и вся сияешь?

Эста, вздохнув счастливо:

- За Психею приняли.

- И что же? В самом деле столь красива, какой тебя не помню. Поздравляю!

- Да это прямо наважденье, право. Ведь я не наряжалась под Психею.

- Что за беда?

- Да я и слов не знаю. Они же говорили, как за правду, богиня и Эрот. Вот убежала. - Становясь у колонны. - О, прячь! Эрот не маленький ребенок, а юноша, как обезьяна, прыткий.

Дама в маске подтверждает:

- Да, очень прыткий. Выпрыгнув с хоров, он пролетел пол-зала, прежде чем, едва коснувшись пола, побежать, как угорелый, в поисках Психеи.

Эста взволнованно: