Первымъ нашимъ чувствомъ была глубокая, невыразимая благодарностъ, вторымъ — бѣшеная ярость, такъ какъ несомнѣнно отель былъ на виду у насъ уже цѣлыхъ три четверти часа, въ теченіе которыхъ мы продолжали мокнуть, какъ собаки, и ругаться, какъ люди.
Да! это и былъ Риги-Кульмъ, отель на вершинѣ Риги! Мы нашли тамъ комнаты, нанятыя для насъ мальчуганомъ; но прежде чѣмъ насъ впустили, пришлось щедро оплатить высокомѣрную нелюбезность швейцара и всей остальной челяди.
Переодѣвшись въ сухое платье, мы, пока намъ готовили ужинъ, одиноко бродили по цѣлой амфиладѣ сараеобразныхъ залъ, изъ которыхъ только въ одномъ имѣлась печка. Эта печка, помѣщавшаяся въ углу комнаты, была окружена живой стѣной самыхъ разнохарактерныхъ дѣтей Евы. Не усматривая никакой возможности пробраться ближе къ теплу, мы предприняли круговыя путешествія въ арктическихъ поясахъ дальнихъ залъ въ сообществѣ цѣлой массы другихъ людей, которые, подобно намъ, молча, растерянно и безнадежно старались разрѣшить проблемму: ради чего собственно дошли они до такого идіотства, что пришли сюда? Было тутъ нѣсколько американцевъ, нѣсколько нѣмцевъ, но подавляющее большинство англичанъ. Въ одномъ залѣ кучки народа толпились вокругъ разложенныхъ тамъ на продажу «Souvenirs du Righi». Я тоже было страстно захотѣлъ пріобрѣсти разрѣзной ножикъ изъ кости вмѣстѣ съ кускомъ рога серны, но потомъ сообразилъ, что Риги съ ея удовольствіями должна оставить во мнѣ достаточно прочныя воспоминанія и безъ этихъ «сувенировъ», и подавилъ страстное желаніе.
Согрѣвшись немножко за ужиномъ, мы тотчасъ же отправилисъ спать, т. е. послѣ того, какъ я написалъ Бедекеру еще пару строкъ. Онъ проситъ туристовъ не отказать въ сообщеніи ему возможныхъ мелкихъ неточностей путеводителя. Я ему сообщилъ, что, опредѣляя разстояніе отъ Бэггиса до вершины въ 3 1/2 часа, онъ ошибся только на три дня. Но и на это мое письмо я не получилъ отвѣта, а въ путеводителѣ до сихъ поръ не сдѣлана надлежащая поправка, очевидно, оно затерялось, какъ и всѣ предыдущія.
Мы были такъ утомлены, что тотчасъ же заснули и спали, какъ убитые, пока насъ не разбудили чудные звуки альпійскаго рожка.
Разумѣется, не теряя ни минуты времени, мы набросили на себя кое-что изъ платья, закутались въ практическія красныя одѣяла и, съ непокрытыми головами, выскочили на встрѣчу завывавшему вѣтру. Замѣтивъ большія деревянныя подмостки на самомъ возвышенномъ пунктѣ вершины, мы поспѣшно отправились туда, взлѣзли по ступенькамъ и встали тамъ, возвышаясь надъ всей окружающей мѣстностью, съ развѣвающимися волосами и съ надувающимися отъ вѣтра красными одѣялами.
— Мы опоздали только на 15 минутъ, — сказалъ грустнымъ голосомъ Гансъ, — солнце уже надъ горизонтомъ.
— Ничего не значитъ, — возразилъ я, — картина все-таки великолѣпна и мы будемъ наслаждаться ею, пока солнце не взойдетъ еще выше.
И на нѣсколько минутъ, мы, мертвые для всего остального на свѣтѣ, погрузившись въ созерцаніе удивительной панорамы. Выражаясь поэтически, грандіозный, блестящій солнечный дискъ неподвижно стоялъ теперь надъ безконечнымъ числомъ бѣлыхъ ночныхъ колпаковъ. Передъ нами была волнующаяся, хаотическая громада горъ съ вѣчно покрытыми снѣгомъ вершинами, великолѣпно позлащенными дрожащимъ отблескомъ, въ то время, какъ яркіе солнечные лучи, прорвавшись сквозь щель чернаго густого облака, загородившаго солнце, подобно мечамъ и копьямъ, устремлялись вверхъ къ зениту.
Мы не могли ничего говорить, мы едва дышали; мы стояли опьяненные восторгомъ, впивая его по каплямъ, — какъ вдругъ Гаррисъ закричалъ:
— Прокл..! Вѣдь оно же идетъ внизъ, а не вверхъ!
Это была правда. Мы не слышали утренней трубы, проспали цѣлый день и проснулись только отъ звуковъ вечерней трубы. Такова судьба!
Тогда Гаррисъ сказалъ:
— Судя по всему, предметомъ наблюденій людей, собравшихся тамъ внизу, служитъ отнюдь не солнце, а — мы сами, стоящіе на этихъ подмосткахъ въ своихъ идіотскихъ одѣялахъ. 250 элегантно одѣтыхъ кавалеровъ и дамъ внимательно разматриваютъ насъ, нисколько не заботясь ни о восходѣ, ни о заходѣ солнца, а мы стоимъ здѣсь и даемъ имъ даровое комическое представленіе! Все общество покатывается отъ смѣха, а вонъ та молодая дѣвица навѣрное сейчасъ лопнетъ! Въ теченіе всей моей жизни я не знавалъ еще такого осла, какъ вы!
