Саввас нервничал:
— Милая, это очень дорого…
— Саввас, нам необходимы такие мероприятия. Мы самый большой отель, но должны стать самым лучшим.
Танцевать на мозаичном полу было тяжело, но Афродити не сомневалась, что найдет выход. Было решено представить только самые знаменитые фрагменты балета.
В приглашении лаконично значилось «Лебеди». VIP-гости, прибывшие со всех уголков Кипра в этот самый шикарный отель острова, потеряли дар речи от того, чего удалось достичь супружеской чете.
Лишь немногие видели исполнение классического балета на круглой сцене, и когда прима-балерина закончила свой грациозный и полный драматизма танец, они не могли отвести глаз от этой волшебницы с лебедиными крыльями. Балерина и мозаика слились воедино. Зрители вскочили на ноги и устроили овацию, требуя исполнения на бис. Даже мужчины тайком утирали слезы.
— Великолепно! — признал Саввас. — Всем понравилось, но меня терзают сомнения относительно расходов…
— Дело не в деньгах, — отрезала Афродити.
— К сожалению, именно в них, дорогая. Так или иначе, все сводится к деньгам.
В течение многих лет то же самое Афродити слышала от отца и надеялась, что оба ошибаются. Иначе ее труды были напрасны. Как можно измерить впечатление от росписи из золотых и зеленых листьев и незабываемый танец умирающего лебедя? В этом вопросе супруги все больше расходились во мнении.
Для Савваса любые расходы, будь то плитка для отделки ванных комнат или ювелирные украшения жены, должны были иметь определенную цель и быть оправданны. Папакоста делил выручку на количество гостей и число занятых номеров и потом подсчитывал прибыль. Для него это была математика, лишенная эмоций.
Он применял тот же принцип в отношении сотрудников. Его критерии отбора были такими же простыми: для работы в отеле нужны самые лучшие, и Саввасу было все равно, кто они такие. Главное, чтобы не опаздывали, выполняли работу безукоризненно, не воровали и не просили повышения заработной платы.
Благодаря такой его прагматичности в «Восходе» работали и греки, и турки, причем их пропорция отражала соотношение этих общин на острове. На каждого турка-киприота приходилось четыре грека-киприота, и все они говорили по-гречески (даже если родным языком был турецкий) и по-английски. Среди сотрудников было также несколько американцев и маронитов[16]. Иностранные гости вряд ли отличали одних от других. Чтобы угодить боссу, все сотрудники должны были работать не покладая рук, невзирая на свое этническое происхождение и вероисповедание. А чем они занимались и куда ходили в нерабочее время, было их личным делом. К концу года в отеле работала тысяча служащих.
Хотя сам Саввас Папакоста не особо интересовался культурным богатством Кипра, на работе отеля это не отражалось. Он согласился раз в неделю устраивать «Вечера Кипра», когда будут подаваться блюда местной кухни и исполняться традиционные танцы.
Предполагалось, что на этих вечерах служащие отеля, греки и турки, будут танцевать в специально сшитых национальных костюмах. Мужчины выглядели сногсшибательно в красных жилетах, с широкими перевязями, в просторных бриджах и высоких кожаных сапогах. Женщины были очаровательными в длинных сборчатых юбках малинового цвета и белых блузках. Участие было делом добровольным, но тех, кто уклонялся, брали на заметку. Время от времени Эмин уговаривала Хусейна поучаствовать. Так он мог бы заработать немного дополнительно, а танцевал парень отлично.
Национальные танцы давались гостям, в особенности американцам, с трудом, зато они наслаждались едой, впервые получая представление о «настоящем» Кипре. Обученный во Франции виртуозный шеф-повар отдыхал, а его место занимали двое коллег из лучших таверн Никосии. Они привозили подносы с готовыми блюдами и весь день готовили новые. Гости с жадностью наполняли тарелки фрикадельками, сыром халлуми, голубцами в виноградных листьях и клефтико[17] и приходили в восторг от разнообразия десертов: катаифи[18], пахлава и всевозможные турецкие леденцы. Многие впервые пробовали зиванию, которой угощали щедро. Даже специально заказали побольше дешевых тарелок, чтобы гости могли их беспрепятственно колотить и писа́ть потом на отправляемых домой открытках: «Сногсшибательно проводим время!»
