И встретил там Оскара.
Что тоже не было событием из ряда вон – шадрики частенько катались на электричке, и причиной тому была вовсе не их любовь к железнодорожному транспорту. Просто через три остановки идущая к Саратову электричка выходила на берег Волги. И для шадриков, живущих в степи (которую многие назвали бы пустыней), это было зрелище похлеще, чем египетские пирамиды для среднего россиянина. Поэтому, увидев на перроне знакомую фигуру, Семён ничуть не удивился. Зато удивился Оскар:
– Шадрик, Семён. Неужели тоже решил посмотреть, не вытекла ли, наконец, вся эта вода?
– Шадрик. Да нет, мне совсем в другую сторону, я за картошкой поехал. А вот ты чего едешь? Ты-то давно уже здесь, мог бы и привыкнуть.
– Головой я привык. Я знаю, что эта уйма воды текла там тысячу лет и будет течь ещё тысячу. Сердцем привыкнуть не могу. Ты этого не поймёшь. Чтобы это понять, надо, чтобы сто поколений твоих предков жили там, где вода бывает только в виде лужи на дне колодца в два человеческих роста.
– Тяжёлый случай, – улыбнулся Семён.
Но Оскар был настроен серьёзно:
– Вода – сокровище. Нет воды – беда. Случалось, в жаркие годы целые селения вымирали из-за того, что высыхали колодцы. Ты не знаешь того, что чувствует сердце, когда однажды утром вода в колодце не покрывает тот камень, который она покрывала вчера. Я смотрю на вашу воду, и сердце радуется: воды много, значит, всё будет хорошо. Ты не поймёшь.
Семён помолчал. Ему надо было на другой перрон, но до его электрички оставался ещё почти час, и Семён вдруг спросил:
– А если через портал спящего пронести, ему можно будет назад быстро вернуться? А если дур… слабоумного то есть через портал провести?
Оскар удивился:
– Ты странные вопросы задаёшь. Не знаю. Ты бы лучше у своих спросил, они скорее знают.
– Да я и собираюсь. Просто так, на всякий случай спросил, вдруг слышал чего.
– Нет, не слышал. И почему тебе это вдруг интересно стало? Учёным решил стать?
– Да нет, припомнил тут кое-что, – и Семён рассказал своё воспоминание о мамаше с ребёнком.
Оскар задумался:
– Не понимаю. Наверное, ты ошибся. Прошлое – странная вещь. И память – тоже странная вещь. А две странные вещи – совсем непонятная вещь. Ведь ты говоришь, это не здесь было?
– Угу, не здесь.
– Говоришь, было это семнадцать лет назад? А по-нашему, значит… в какой мир те врата ведут?
– Тайга-то? Да я не знаю. Я случайно узнал – просто списки порталов смотрел и знакомый адрес заметил. Но точно не к вам, я бы запомнил.
Запылённый динамик на столбе вдруг ожил, прокашлялся и классически невнятным голосом объявил Семёнову электричку. Оскар встал:
– Ты иди, это, наверно, твой поезд пришёл. А мне в город вернуться надо. Дела есть. Шадрик.
Семён насторожился:
– Так ты что-то знаешь об этом?
– Может, знаю, а может, и нет. Сейчас неважно. Потом расскажу. Шадрик.
– А что… А, чёрт с тобой, ладно, потом так потом. Шадрик. – И Семён запрыгал через рельсы к своему перрону: электричка уже виднелась вдали.
И вот после этого разговора Оскар куда-то пропал. Раньше Семён не задумывался над тем, где Оскар живёт и чем зарабатывает на жизнь, – просто принимал как данное то, что практически каждый вечер шадрик сидел за угловым столиком в компании нескольких бутылок пива. Пропадать ему случалось, но на день-два, не больше. А тут – уже неделя, как в воду канул. Семён ежевечерне приходил в кафе, иногда пропускал кружечку-другую, иногда уходил сразу – одному сидеть было скучно.
В этот день на улице было не по-осеннему тепло, и Семён решил задержаться. Пиво оказалось хорошим и холодным, это было приятно. Семён выпил кружку, купил ещё одну и, возвращаясь, заметил грузную фигуру, примостившуюся за его столиком. Семён обрадовался было, но тут же увидел, что это не Оскар.
– Семён Астраханцев? – спросил шадрик.
– Да, – ответил Семён и удивился: насколько он помнил, у шадриков начать разговор с малознакомым или незнакомым человеком без традиционного приветствия означало оскорбление. «Я, наверно, должен обидеться, – подумал Семён, – только как, интересно, это должно выражаться? Сразу в морду или подождать немного? А если сделать вид, что ничего не случилось, вдруг вообще обнаглеет?…»
