– Разумеется, – согласилась Лиззи.
Нет. Меньше всего им хотелось бы обнаружить свою истинную суть за внешним обликом, который они демонстрировали всему миру.
– Я составил предварительный список дел, которыми нужно заняться. – Марсден вытащил длиннющий список. – Полагаю, вы возьмете в свои руки все, что связано с платьем, приданым и драгоценностями.
– Разумеется.
– Полагаю, свадебным завтраком займется мадам Дюран? Во всей Англии не найдется равного ей кулинара, разве что месье Эскофье из «Савойи».
В голосе Марсдена ей почудилась какая-то странная интонация. В прошлый раз, когда Марсден упоминал мадам Дюран, он пытался намекнуть, что Лиззи способна завлечь эту порочную женщину в постель!
– Мне нравится эта мысль, но я сама должна утвердить меню.
– Я информирую мадам Дюран о вашем желании. Заодно спрошу, не сможет ли она испечь свадебный торт. – Марсден снял колпачок с авторучки и сделал в блокноте несколько пометок. Рубиновые глаза золотого льва так и сверкали, когда он писал. – Венчание в церкви Святого Джорджа, Ганновер-сквер?
– Да.
Церковь была прямо по Сент-Джордж-стрит, в двух шагах. Многие поколения семьи Бесслер были ее прихожанами.
– Я зарезервирую дату. Оглашение в церкви или особое разрешение?
– Разрешение, конечно же.
Все, кто хоть что-то значил в этом мире, женились по особому разрешению.
Мистер Марсден черкал пером по бумаге.
Сидя на галерее для зрителей, Лиззи наблюдала, как Стюарт произносит речь в палате общин – Стюарт за работой почти не отличался от Стюарта в минуту отдыха. Та же сдержанность и сосредоточенность. А вот мистер Марсден становился совсем другим.
Кто бы мог предположить, что этот человек способен мерзко улыбаться в ее адрес или держаться с непринужденностью молодого аристократа, что так ценил ее отец! Даже его неослабное внимание, душившее Лиззи, как не снятый на ночь корсет, сейчас, в минуту абсолютной сосредоточенности, утратило навязчивость.
– Я позабочусь об этом, – продолжал Марсден. – Соблаговолите сами выбрать цветы и открытки?
У него было гладкое, чисто выбритое лицо, ни пореза, ни царапины. Вряд ли на его жалованье можно шиковать, так что он скорее всего бреется сам, стоя перед зеркалом в одном нижнем белье.
Внутренне содрогнувшись, Лиззи поняла, что ей совсем не трудно вообразить его неодетым.
– Мисс Бесслер?
– Простите. Что вы сказали?
Он бросил на нее взгляд легкого неодобрения, как школьный учитель, глядя на витающего в облаках ученика.
– Цветы и...
– Да, я займусь этим сама. То есть цветами и открытками.
Так они прошлись по всему списку, Лиззи была начеку – какие еще недостойные капризы выкинет ее воображение?
– На этом все, - объявил Марсден через сорок пять минут.
Они хорошо потрудились. Не упустили ничего, но организовали все. Однако Лиззи хотелось найти повод его уколоть.
– Странно, а гирлянды, убранство? Уверена, тут не обойтись несколькими венками.
– Я подумал и об этом, – сообщил он. - И?
Марсден взглянул на нее впервые за целое утро:
– Я принес несколько набросков. Ее брови поползли вверх:
– В самом деле?
Порывшись в портфеле, Марсден извлек папку, которую подал ей с таким безразличием, словно это была газета недельной давности.
– Приятное развлечение в минуту досуга, – сказал он.
В папке Лиззи нашла дюжину рисунков, по большей части выполненных карандашом, некоторые акварелью. Первый изображал лестницу и вход в церковь. По краям каждой ступеньки были размещены деревца, подстриженные в виде шаров. Ленты, привязанные к их стройным стволам, весело трепетали на ветру. На следующем рисунке были изображены церковные скамьи с высокими спинками. От скамьи к скамье простирались гирлянды из воздушной ткани – тюля или органзы, – подхваченные букетиками прохладных белых гардений.
На следующих двух рисунках тоже была церковь. Потом шли листы с картинками более мелкого формата – по три-четыре картинки на лист. Там были подробные изображения венка, который надлежало повесить над входом в церковь, эскиз гравировки на серебряном ноже для разрезания торта – бутоньерка из ландышей на широком листе папоротника. Потом два рисунка свадебного экипажа и, наконец, цветочной арки, установленной над головным столом на время свадебного завтрака.
