Второй раз хотели вывезти через Братское, где меня захватили, и через Моздок. Сопровождали шесть машин, нагруженных гранатометами и пулеметами. Кому будут передавать, не говорили. Заехали в районный центр Знаменка, Братское проехали. Между Братским и границей - балка, и в этой балке две ночи мы ночевали. Туда должны были привезти мобильный телефон, по которому кто-то из осетинской банды должен был со мной переговорить, и если я согласен на их условия, тогда меня передадут. По их замыслу я должен был выступить по телевидению Осетии, обратиться к народу. Об этом мне рассказали потом. Рассказали со зла, потому что подвели их.
Один раз объявили мне о расстреле, а потом два дня снимали на видеокассету. Им надо было отснять всего десять минут. Наверное для -осетинского проекта-. Мучили меня вопросами, типа: -Кто состоит членом Совета безопасности?- -Вы же сами знаете.- -Нет, ты должен сказать это.- Я называю. Потом: -Скажи, что кавказские лидеры хотели войны и написали тебе письмо.- Я говорю: -Я не знаю о чем вы говорите. Знаю только, что Руслан Аушев выступал по телевидению и говорил, что кавказские лидеры написали Ельцину, чтобы навести порядок в Чечне. О войне там речи нет.- -Ну скажи об этом.- Потом: -Ты должен обратиться к российским политикам нерусской национальности, чтобы они занимались Северным Кавказом.- Сказал, чтобы больше занимались национальными проблемами, Северным Кавказом. Потом взяли шкуру волка, в голову натолкали тряпок, чтобы было видно, что это волк, положили на диван, усадили меня, тоже отсняли.
Был там один человек, который ко мне неплохо относился. И вот как-то подает мне бумагу и карандаш через окошечко комнаты, где меня держали: -Шмидт, сегодня ночью тебя расстреляют, мы договорились с Радуевым. Вот тебе бумага, вот тебе карандаш, напиши завещание-. При это он знал, что завтра меня должны передать родственникам.
Мне никогда не говорили о результатах переговорах с родственниками. Иногда говорили: возможно, завтра мы тебя отправим. Только утром за полчаса до отправки, зашел командир и говорит: одевайся, сейчас мы тебя отдаем. На границе был ингушский пост, а через метров пятьдесят - пост российских войск. Бандиты не хотели приближаться к российским военным, но те оказались на ингушском посту. Люди, которые меня привезли, должны благодарить не Аллаха, а осетин, которые не дал их расстрелять. Если бы не осетины, все бандиты были бы уничтожены. Хоть у них и были три машины, заполненные гранатометами и пулеметами, они не успели бы развернуться.
Когда вышел уже из машины - там-то я не ходил, не шел, вышел, и чувствую, что это не походка, а что-то другое. Прошло два-три дня, и я чувствую, что у меня нет походки. А потом боли в суставе - я же не двигался, мышцы, наверное, настолько ослабли, что постоянно были сильные боли.
ОНИ ГОТОВЯТСЯ К ВОЙНЕ
Иногда мне кажется, что от великого стыда и позора, того, что сейчас происходит, земля стонет. Мы, наверное, к такой грани придем, когда наши внуки и дети будут плевать на наши могилы за то, что мы допустили такое состояние страны. Бандиты сами говорили, что их тогда уже в горы загнали, где кроме травы, ничего нету. И вдруг команда: российские войска уходят, спускайтесь, говорят, с гор. Спускаются, рассыпаются по всем селениям, вплоть до Грозного. Потом снова была война.
После вывода российских войск, обстановка в Чечне сложилась еще хуже, чем была при Дудаеве. Нестабильность распространилась на весь Северный Кавказ. У Радуева проходят подготовку дагестанцы - молодые люди, которые не хотят служить в российской армии. Они жили метров в пятидесяти от дома, где меня содержали. Видел я там и двух кабардинцев, видел, из них целый отряд создан. Целая группа осетинов полностью прошла подготовку у Радуева. Местные власти уже не справятся с этой ситуацией.
Метастазы бандитизма распространились по всему Северному Кавказу. В Осетии есть там две банды, которые я знаю. Одна банда уже воевала в Чечне против России, а другая банда готовит такую обстановку в Осетии, какая была в Чечне при Дудаеве.
