21. В этом месте неплохо было бы еще раз рассмотреть то, что мы называем объективной вселенной исубъективным опытом. Что есть Природа? Имманиул.
Кант, открывший своей системой субъективного идеализма новую эпоху в философии, по-видимому, является первым философом, ясно продемонстрировавшим, что время, пространство и причинность (короче — все условия существования) в действительности есть не что иное, как условия мысли.
22. Для правильного описания объекта недостаточно определить его положение в четырехмерном пространственно-временном континууме. Мы должны определить его значения во всех возможных категориях и видах. То есть все, что мы в действительности знаем о его незрелости, твердости, мобильности и т. п. Для определения этих характеристик мы зачастую используем инструменты.
Но что реально показывают наши телескопы, спектроскопы и балансиры? Ведь и они зависимы от поведения наших чувств, поэтому подлинная сущность наших инструментов, наших органов чувств так же нуждается в описании и доказательстве, как и более отдаленные явления. И мы вынуждены сделать заключение, что все, воспринимаемое нами, воспринимается именно так только из-за нашей склонности воспринимать это не иначе.
На четвертой стадии великой буддийской практики, махасатипаттхана, этот факт становится доступным непосредственно и немедленно, вместо откапывания из нор изводящих нас бесконечных соритов! Кант сам объявил в присущей ему манере: «Законы природы — это законы нашего мышления». Почему? То, что мы можем познать, не является содержанием разума, это только его структура. Но Кант до такой глубины не дошел. Он был бы крайне шокирован, если бы узнал, что конечным термином его сорита было: «Единственно реальным является намерение».
При дальнейшем исследовании даже такая окончательная истина оказывается лишенной смысла. Это напоминает следующую обтекаемую формулировку «неприличной книги»: она вызывает определенные идеи в мыслях человека, которого такие идеи возбуждают при чтении подобных книг.
23. Я заметил, что мой замечательный председатель зевает, превращая это в улыбку. Он простит меня за мое замечание, но я нахожу это достаточно зловещим. Однако он имеет право быть выше этого. Действительно, все это «старые, любимые парадоксы для приведения в восторг женщин в пивных». С тех пор как началась философия, любимой забавой стало доказательство какой-нибудь абсурдной аксиомы. Вас естественно обеспокоило бы мое отвлечение на дурацкие пассажи, особенно если бы я на чал оперировать ими с научной точки зрения. Простите меня, если я увлекся игрой в этой блестящей паутине, сплетенной пауком-мыслью! Я только пытался аккуратно раздвинуть ее для вас. Но я продолжу и смету единым взмахом своей белоснежной руки весь этот смутный паутинный хлам, «из которого сделаны мысли». Мы перейдем к современной науке.
24. Для общего развития по этой теме нет лучшего начального пособия, чем книга «Основы современной науки», написанная моим старым другом Салливаном. Я не собираюсь утомлять вас длинными цитатами из этой восхитительной книги. Я бы предпочел, чтобы вы прочитали ее самостоятельно. Вряд ли вы сможете использовать свое время с большей пользой. Но давайте потратим не сколько мгновений на его замечание по поводу геометрии.
«Наши концепции пространства как субъективной сущности полностью опрокидываются открытием того, что уравнения Ньютона, основанные на геометрии Евклида, не способны объяснить феномен гравитации. Мы инстинктивно думаем о прямой линии как о чем-то аксиоматическом. Но с удивлением узнаем, что она не существует в реальной действительности. Мы вынуждены использовать другую геометрию — Римана, одну из геометрий кривых. Это означает, что явления не происходят на фоне плоской поверхности, — сама поверхность искривлена. Это невозможно постичь, по крайней мере, отчетливо представить себе я это не могу. Это подобно попытке представить себя отражением в отполированной дверной ручке.
25 Я чувствую себя почти смущенным тем, о чем намерен вам рассказать: в 1900 году, за четыре года до появления потрясшей мир работы Эйнштейна, я описал пространство как «конечное, но безграничное», что в точности является описанием в общих терминах того, что он детализировал математически. Вы сразу увидите, что эти три слова действительно описывают геометрию кривых. Например, сфера — это конечный объект, но вы можете перемещаться по ее поверхности в любом направлении, никогда не приходя к концу. Я упоминал ранее, что геометрии Римана недостаточно для объяснения явлений природы. Нам необходимо постулировать разнообразие кривизны в различных частях континуума. Но и тогда мы не станем счастливыми!
