— Смею заверить, — торжественно произнес Кремень Смит, — что подобное мне и в голову не приходило.
— Пива, — приказал Моран слуге, который появился в дверях. — У вас какое–то дело ко мне? Какое?
Кремень задумчиво поджал губы.
— Я разузнаю об этом бедняге Тиклере…
— О парне, которого убили? Знаю ли я его, вы хотите спросить? Конечно, знаю! В последнее время не было случая, чтобы я вышел из этого дома и не столкнулся с ним. Все хотел мне что–то рассказать или продать — я так ни разу и не поинтересовался, что.
Кремень заинтересовался:
— Вы так и не знаете, что он хотел рассказать? Может, за это его и убили?
— Вы что, подозреваете меня?
Кремень улыбнулся — то ли абсурдности вопроса, то ли появлению большой бутылки пива — Моран так и не понял.
— Вы знаете мисс Лейн?
— Немного, — холодно ответил Моран.
— Хорошая девушка. Ваше здоровье! — Кремень поднял стакан и залпом осушил его. — Отличное пиво, почти как до войны. Помнится, тогда его можно было взять по четыре пенса за кварту.
Он тяжело вздохнул и попытался выжать еще немного из бутылки, но увы. Моран снова взялся за колокольчик.
— Почему вы спросили о мисс Лейн?
— Слышал, вы интересуетесь артистами… А вот и слуга!
— Еще бутылку для мистера Смита, — не поворачивая головы, бросил Моран. — Что вы хотите сказать?
— Ну, вы ведь когда–то устраивали для актеров вечеринки?
— Да, много лет назад, в дни моей зеленой юности. А что?
— Так, просто интересно, — пожал плечами Смит.
Хозяин квартиры поднялся и зашагал по комнате, пытаясь справиться с раздражением.
— За каким чертом вы пришли сюда, Смит? Вы ведь не из тех, кто понапрасну тратит время на идиотские расспросы. Связываете меня с этим убийством? Убийством этой мерзкой трущобной крысы, которую я едва знал? Абсурд!
Кремень покачал головой.
— Конечно, нет, — пробормотал он. — Я просто собираю информацию.
Принесли пиво. Раздражение мистера Морана улетучилось.
— Могли бы, по крайней мере, сказать, что за вашим визитом кроется — или вы все держите в секрете? Выкладывайте, дружище, не темните.
Мистер Смит вытер усы, медленно поднялся со стула и перед венецианским зеркалом поправил свой широкий розовый галстук.
— Я скажу вам, что скрывается за моим визитом — как мужчина мужчине. Мы получили анонимное письмо. Установить, кто писал, труда не составило. Его прислала хозяйка квартиры, где жил Тиклер. Мы поговорили с ней, и знаете, что оказалось? Когда Тиклер сильно напивался, а это случалось каждый день, он обычно с этой дамой разговаривал о вас.
— Обо мне? Но что он мог знать и говорить обо мне!
— Многие болтают о людях, которых не знают, — начал Смит. — Известность в обществе…
— Чепуха! Я не общественный деятель. Я всего лишь скромный управляющий банком, который ненавидит банковское дело и с радостью сгреб бы в охапку все банковские книги и в Риджентс–парке сжег, напоил бы клерков, открыл бы подвалы для мелких воришек Лондона и превратил бы это чертово заведение в ночной клуб!
Уставившись на Морана с отвисшей челюстью, Смит не пропустил ни одного слова из этой тирады. Учтивость и уравновешенность покинули банкира, и на его лице проступила долго сдерживаемая злоба, если не нечто большее.
— Однажды за то, что я играл на бирже, меня чуть не вышвырнули из банка. Я — игрок, всегда был им и остаюсь. Выкинь они меня тогда, мне бы конец. Пришлось на коленях приползти к директорам, чтобы позволили остаться, да еще пришлось притворяться, что их банк — это самое для меня дорогое на свете, а директора — святее Папы Римского. И каждый раз, когда я пытался хоть немного подзаработать, чтобы послать их ко всем чертям и смыться, фортуна отворачивалась… — Он щелкнул пальцами. — Я и правда не знаю Тиклера. И почему он говорил обо мне, понятия не имею.
Кремень Смит глянул на свой котелок.
— Вы знаете мистера Хервея Лайна?
— Да, он наш клиент.
— Давно его видели?
Моран помолчал и задумчиво ответил:
— Да уже года два.
— О!
Инспектор сказал «О!», потому что ничего другого в голову не пришло.
— Ну, я пошел. Извините, что побеспокоил, но вы ведь знаете — дела не терпят отлагательств.
Он протянул банкиру свою огромную руку, но мистер Моран был настолько поглощен своими мыслями, что не заметил этого.
