Запомнилась ему болезнь и смерть сестренки Сони. Оспа поразила только ее в семье, о противооспенных прививках думать не приходилось. С ужасом и болью следили родные за мучительным угасанием маленького существа…
Крепко сохранились в памяти у мальчика впечатления о жизни помещичьей семьи генерала Суханова в селе Смолянинове. Тайком, сквозь ограду сада наблюдали дети батраков-поденщиков за господами. Костюмы, занятия, поведение господ — все вызывало удивление и любопытство, но особенно нравилась Климу игра оркестра в помещичьем саду — то была первая его встреча с музыкой…
Главное, что запомнил мальчик, — это постоянную нужду и голод. Рано, очень рано пришлось ему думать о том, как прокормить себя и по возможности помочь матери. Особенно нелегко было семье во время безработицы отца — не однажды маленький Клим с сестренкой вынуждены были просить у добрых людей хлеба. Уже на седьмом году жизни он получает вполне определенное и, пожалуй, единственно посильное для ребят его возраста и происхождения занятие.
В двух верстах от станции Юрьевка, рядом с волостным селом Васильевка, раскинулось богатое поместье Алчевского. За 60 рублей в год Ефрем Ворошилов подрядился пасти здесь скот, а его жена — кухарничать. Жить все же было очень тяжело, поэтому на заработки идет сначала тринадцатилетняя Катя, а за нею — и Клим. Вместе с десятилетним напарником Васей каждое утро по пыльной степной дороге, щелкая кнутом, гонит маленький пастушонок стадо помещичьих телят. Так начинает он свой трудовой путь.
Целыми днями гонялись малолетние пастушки за телятами, шкодливыми и беспокойными, особенно в летнее знойное время. Вася был хорошим напарником, не обижал младшего товарища, и в редкие минуты отдыха они вместе разжигали костер, любовались степными далями или же, лежа на спине, глядели в безбрежное, привольное небо, где восточный ветер от Волги и Дона стремительно гнал далекие тучи.
В такие свободные минуты товарищи мечтали, болтали, а иногда и баловались. Однажды Вася, расположившись у костра, вытащил из-за пазухи пачку махорки, подмигнул напарнику:
— Закурим? — и, не дожидаясь согласия, приказал: — Помогай вертеть.
Наделали самокруток.
Выкурили по одной.
— Давай еще?
— Давай, — храбро согласился младший.
Вторая самокрутка прошла гораздо хуже, Клим несколько раз поперхнулся, махорочный дым драл ему горло.
— Что, не можешь больше? — поддразнил Вася. — А я вот могу сколько угодно.
Сызмальства Ворошилов был азартным человеком.
— Я тоже могу, — упорствовал он.
Ребята наглотались дыма до обморока, оставленные без присмотра телята разбрелись, а малолетних курильщиков взрослые обнаружили лежащими без сознания. Этот урок Клим Ворошилов запомнил навсегда и до конца своих дней оставался непримиримым врагом курения.
Уже в эти годы стали проявляться черты характера гордого, не склонного мириться с обидой. Как-то случилось следующее. По вечерам ребятишки собирались в близлежащей степной балке, где хранились дрова для имения, играли в казаков-разбойников, в прятки. Друг друга не обижали, но отличался дерзостью лишь сын приказчика Колька Цыплаков. Пользуясь тем, что ребята боялись его отца, Колька обижал младших и слабых.
Проделки приказчичьего сынка сходили ему с рук, пока он не вздумал «пошутить» так с Климом. Пастушонок не стал откладывать расплату с обидчиком, выбрал подходящий момент и с силой ударил Кольку поленом по затылку. Трудно соизмерять удары в драке, и Клим, видимо, перестарался: обидчик его повалился на землю и стал кататься, крича от боли. Женщина, проходившая мимо с ведрами, поспешила на помощь, окатила Кольку водой, и он очнулся.
— Кто ударил? — сквозь слезы и все же со злобой спросил он стоявших молча вокруг ребят.
Клим и не думал скрываться:
— Я, — он старался быть спокойным. — Понял теперь?.. Попробуй тронь кого-нибудь, еще хуже будет!
Наука подействовала — больше Колька не трогал ребят.
…Около двух лет пас телят Клим, а затем получил «повышение по службе» — стал подпаском у отца и вместе с ним стерег стадо коров. Как ни старались отец и сын, избежать потрав им не всегда удавалось, и тогда следовали выговоры приказчика или, что хуже, вычеты из заработка. После одного столкновения с хозяевами Ефрем Ворошилов в очередной раз бросил работу. Сыну шел лишь десятый год, когда отец, разругавшись с приказчиком, опять ушел искать новое место. Без работы оказался и Клим. К этому времени семья лишилась и Катиного заработка. Она вышла замуж и вместе с мужем, Иваном Ивановичем Щербиной, переехала на Голубовский рудник, где Щербина работал машинистом подвесной канатпой дороги. Мать осталась теперь единственной кормилицей семьи. Посоветовалась с зятем:
