— Капитан, можно любоваться волосами мисс Крамп, но прикасаться к ним нельзя.
— Вы правы, Эглантайн. Ни в коем случаев — вмешалась мать. — А теперь моя очередь, и, я надеюсь, джентльмен будет настолько любезен, что оставит нас.
— Да неужто?! — вскричал мистер Уокер; было уже половина седьмого, а так как он собирался обедать в «Риджент-клубе», да к тому же ему совсем не хотелось вызывать ревность Эглантайна, которого явно раздражало его присутствие, — то, как только прическа мисс Крамп была завершена, он взял шляпу и, поклонившись ей и ее матери, удалился.
— Смею вас уверить, — говорил Эглантайн, кивнув в его сторону, — это настоящий великосветский франт, из самого что ни на есть высшего общества, можете мне поверить. Он на короткой ноге с маркизом Биллингсгетом, с лордом Воксхоллом и всем этим кругом.
— Он очень приятный, — произнесла миссис Крамп.
— Подумаешь! А по-моему, ничего особенного, — сказала Морджиана.
А капитан Уокер шагал тем временем к своему клубу, раздумывая о прелестях Морджианы: «Что за волосы, что за глаза у этой девушки, прямо как бильярдные шары, и к тому же еще пять тысяч фунтов. Да, повезло этому Эглантайну. Но откуда у нее взялись такие деньги, этого не может быть».
Едва лишь манипуляции, производимые над накладкой миссис Крамп, были окончены (все это время Морджиана с чрезвычайным удовольствием разглядывала последние французские моды в «Курье де Дам» и думала о том, как она перекрасит розовую атласную нижнюю юбку и сделает из нее мантилью, в точности такую же, как в журнале), едва лишь, повторяю, с накладкой миссис Крамп было покончено, как обе леди распростились с мистером Эглантайном и поспешили в находившуюся по соседству «Сапожную Щетку», где их уже ожидала прелестная зеленая карета (нанятая в соседнем извозчичьем дворе), и в то время как они входили в трактир, джентльмен, восседавший на козлах, почтительно дотронулся до шляпы и приветствовал их взмахом кнута.
— Мистер Вулси ожидает вас, — доложил этот джентльмен-кучер из конюшен мистера Снэффла, — он уже раз сто выбегал на улицу посмотреть, не идете ли вы.
И в самом деле, дома их дожидался портной мистер Вулси, нанявший карету, чтобы везти дам в театр.
Право же, со стороны Морджианы нехорошо было отправляться в театр с одним поклонником после того, как она только что сделала прическу у другого, но что поделать, таковы уж хорошенькие женщины! Если у какой-нибудь из них двенадцать обожателей, она должна перепробовать свою власть над всеми двенадцатью; подобно франтихе, обладательнице многочисленных туалетов, любящей разнообразие и появляющейся каждый день в новом платье, юная ветреная красавица меняет своих возлюбленных, то поощряя сегодня черные бакенбарды, то улыбаясь завтра русым, то воображая, что ей больше всех нравится веселый улыбающийся краснобай, то вдруг по прихоти своей капризной фантазии предпочитая грустного сентиментального меланхолика. Не будем слишком нетерпимы к проявлениям непостоянства и причудам красоты; поверьте, что те особы женского пола, которые осуждают своих сестер за легкомыслие и осыпают их упреками за то, что они благоволят то к одному, то к другому ухажеру, вели бы себя точно так же, будь у них хоть малейший шанс на успех, а постоянство их можно уподобить постоянству, которое я проявляю в данный момент к моему пальто только потому, что у меня нет другого.
— Джина, дорогая, ты видела Вулси? — обратилась мать к молодой леди. — Он в буфете с твоим отцом. На нем военный мундир с гербовыми пуговицами, можно и впрямь подумать, что он настоящий офицер.
Это было в стиле мистера Вулси — он всячески стремился походить на военных, которым ему, по роду его ремесла, приходилось шить столько великолепных красных и синих мундиров (в которых щеголяет наша армия). А что до гербовых пуговиц, то не он ли изготовил целый набор мундиров для его величества покойного короля Георга IV? Рассказывая об этом, он неизменно присовокуплял: «У нас, сэр, хранятся мерки с принца Блюхера и принца Шварценберга, да и не только с них, я кроил для самого Веллингтона». При его рвении, я полагаю, Вулси не преминул бы отправиться на остров Святой Елены, чтобы сшить мундир Наполеону. На нем был иссиня-черный парик и бакенбарды той же масти. Он выражался всегда кратко и решительно, а отправляясь на костюмированные балы и маскарады, наряжался фельдмаршалом.
