Император, наверное, полагал, что мы совсем не умеем считать. Даже при худшем раскладе источник оценивался в миллиарды, пусть и не чистой прибыли. Нам же сейчас предлагали лишь десятую часть. К тому же я чувствовал, что в данном случае император готов уступить. Это не простой источник с огненной или светоносной ойрой, которую можно продавать кому и куда угодно. На нас еще и ответственность государственной тайны, а она тоже стоит немало.
— Дело весьма сложное, ваше величество, большая ответственность. Стандартный налог неоправданно высок, — уверенно сказал я.
Я поймал на себе взгляд бабули и Олега, полный ужаса и желания меня немедленно стукнуть, чтобы я замолк. Никому бы из них и в голову не пришло перечить императору, да и еще и что-то требовать. Но к счастью для нас всех я знал, как с ним разговаривать.
— Что ж, — император задумчиво уставился вдаль, — запросы у вас непомерно высоки… — В его голосе нет злобы или раздражение, он продолжал давить авторитетом.
— Не слишком и высоки, — беззаботно пожал я плечами, — мы владеем самым могущественным и дорогим ресурсом в Славии, и мы собираемся самостоятельно добывать для государства мертвую ойру, думаю, десять процентов налога было бы в самый раз.
Император едва заметно улыбнулся, зато я поймал на себе еще один взгляд, довольно жёсткий и колючий — он принадлежал Григорию. Ему мой тон однозначно не понравился.
— Весьма амбициозные желания у вас, княжич, — немного помолчав, сказал император. — Прекрасно понимаю, чем это обусловлено — молодость не терпит полутонов, или все — или ничего. Я и сам был в вашем возрасте такой же. Это в вас меня подкупает. Но я все же хотел бы послушать, что по этому поводу думают старшие члены семьи, все же дела я буду вести с ними, а не с вами.
Снисхождения и насмешка во всем: в тоне императора, во взгляде, в легкой ухмылке. Все что я сказал он даже близко не воспринял всерьез. Но я на это и не рассчитывал, моей задачей было продемонстрировать Олегу наши возможности и задать направление, дать понять, что мы вправе требовать больше, чем они предложат.
Конечно, здесь император был в своем праве, добыча мертвой ойры приравнивалась к добыче любой другой ойры, так как в новом законодательстве ничего о ней не было прописано. На поблажки с понижением налога могли рассчитывать только члены императорской семьи или семьи с особыми заслугами перед империей. При жизни я не слишком всем этим интересовался, но был уверен более чем, что император зачастую опирается не на закон, а на собственное чутье. И любой закон, по прихоти его величества, может вмиг измениться. Совет министров мало влиял на его решения, боясь попасть в немилость. Но я не сомневался, что в данном случае мы можем требовать больше, чем предлагал император.
— Это не мысли моего племянника, — неуверенно начал Олег, наконец, начав говорить, то что необходимо, — это желание Игоря, и в общем-то, наше общее. Мы готовы заняться добычей самостоятельно, а так как продавать мы ее можем только государству, налог можно и уменьшить.
— Большая ответственность на вас, Гарваны, — улыбнулся хищно император, покосившись на Олега. — Но налог в десять процентов… — вскинул он брови, намекая, что такое понижение наглость чистой воды. — Даже семьи императорской крови не могут рассчитывать на понижение налога более чем на пять процентов. Или вы рассчитываете войти в нашу семью? — хитро улыбнулся император, вперив в меня вопрошающий взгляд, и откровенно застав врасплох.
— Вы ведь еще ни с кем не помолвлены, княжич? — спросил он.
— Нет, мы еще не нашли подходящую партию для Ярослава, — поспешила засунуть свой нос в разговор бабуля.
— Это ведь отлично, — радость на лице императора была весьма наигранной и явно этот разговор он планировал заранее. — А у нас как раз имеется подходящая партия. Княжна Александра ведь почти одного возраста с княжичем.
Император вопросительно уставился на брата, князь Григорий сдержанно промолчал, потом мрачно добавил:
— Если только княжич в действительности хорошо владеет своим проклятием. Мне бы не хотелось, чтобы моя дочь была съедена волком на брачном ложе.
