…Лето решило вернуться – несмотря на сентябрь. И теперь казалось: лето будет всегда. Воздух мягкий и тёплый, ветер где-то забылся. В соседней малине радостно скандалили воробьи. Воробьи – в сентябре! Абсурд! Ворон Клара сидела на Яблоне под сентябрьским солнышком и лениво поглядывала вокруг. «Вон, висит себе, – думала Клара, поглядывая на Яблочко. – Вымахал, как аррбуз. Без прроекта. Без перспективы…»
– Тётя Клара, правда сегодня хороший день? – Яблочко словно почувствовало, что думают про него.
«Конечно, если взглянуть с дрругой стороны, он вполне симпатичный… Хотя какие стороны могут быть у круглого Фррукта?» – Клара решила не поддаваться сентиментальным чувствам. Может, ещё не поздно что-то исправить…
Воробьи разорались на спор, кто из них громче чирикнет. Клара сердито подумала: «Хоть бы они заткнулись!» И воробьи неожиданно перестали кричать: они все разом вспорхнули.
Стало как-то неправильно тихо. От забора двигалась тень. Точнее, две тени, слившиеся в одну. Они приближались к дому.
– Дерево, это кто?
Яблоня в недоумении чуть качнула ветвями.
– Дерево, это не юные натюрралисты. Юные натюрралисты попадают в гнездо по-другому. – Клара тревожно задвигалась. – Карл, должна вам сказать… Мне не нравится эта человеческая рразновидность. Карл, мне кажется, это нехоррошая рразновидность!
Тени исчезли в доме, потом появились снова. Один долговязый, сутулый. Другой – невысокий, широкоплечий.
Долговязый что-то тащил. Невысокому было легче, он повертел головой вокруг и резко бросил сутулому:
– Давай шевелись, шестёрка! Всё рассчитано по минутам. Ещё чуть-чуть – и сработает сигнализация. Давай к забору, туда.
«Карл-у-кларры! Укррал! Укррал! – Птица сорвалась с ветки и, громко хлопая крыльями, полетела прямо к теням. – Карл-у-кларры! Укррал!»
– Это ещё что за чёрт? Ты ж говорил, у них нет собаки? – сердито спросил невысокий.
– Ну, говорил… Нет собаки. Где ты увидел собаку?
– А эта тварь? Хуже собаки! Вон как орёт. Всех перебаламутит. Это что ли, ворона?
– Скажешь тоже – ворона… Тут три вороны в одной.
– Щас как двину – тогда пошутишь. А ну быстро к забору! Чё-ё-ёрт! Она нападает!..
– Эй, куда?! Бейсболку отдай! Отдай, говорю, зверюга!
– Вот я ей вмажу сейчас… – Невысокий стал что-то вытаскивать из кармана.
– Брось, Сивый, шуму будет…
– Шуму будет… А то нету шума! Она ж не даст нам спокойно уйти… – Невысокий прицелился.
Раздался сухой щелчок. Клара метнулась в сторону, по-прежнему громко крича, завалилась на бок, рванулась к Яблоне и не села – рухнула в крону, продолжая кричать.
– Да заткнёшься ты, тварь? Дрыда, ты её видишь?
– Вон, в самой гуще. Сидит, как в форпосте. Вишь ты, зверюга с мозгами!
– Сейчас я мозги-то ей вышибу…
Невысокий снова прицелился – злобно, медленно, точно…
– Мама?.. – тихо спросило Яблочко.
– Да, – ответила Яблоня.
По стволу, по ветвям, по листьям пробежала крупная дрожь. Черенок отломился, в воздухе что-то хрустнуло, надломилось – и Яблочко бросилось вниз.
Щелчок так и не раздался.
Зато, надрываясь, сработала сигнализация…
– Карл! Как поживаете, Дерево?
После долгой зимы птицу вынесли в сад погулять.
– Клара, как же я рада вас видеть! Вам удобно – на нижней ветке?
– Можно подумать, я могу выбирать, – ворчливо заметила птица и потянула крылья. Левое плохо двигалось. Но ей было очень удобно. – Ну а как поживает порросль?
– Здравствуйте, тётя Клара! У меня уже почки набухли! У меня будут листики!
– И у меня!
– И я!
Чуть поодаль, среди подпорок, тряпочек и верёвочек, росли пять маленьких саженцев.
– Листики… Экая невидаль… Третий год – и всё листики, – птица была так растрогана, что решила ворчать.
– Их недавно привили, Клара. Так что листики – это серьёзно.
– Наконец-то! У кларры-карл… А что ещё можно сделать? Как добавить ума порросли из огрызка? Тут нужны ррадикальные методы. Хирургическое вмешательство…