А что остается мне? В данный момент — сумка только что приобретенных книжек, а от них мне мало толку, пока они лежат там, где лежат. Я выложил их на прилавок, наклеил ценники и стал расставлять по полкам. «Газовый завод Макгинти» оценить так и не удалось. Я впустую перелистал несколько каталогов и пока оставил его без цены.
Лениво я открыл книгу и начал было читать; но на середине третьей страницы знакомый голос оторвал меня от повествования.
— Так-так-так, — пробасил Рэй Киршман, и я выпрямился, громко захлопнув книгу.
— Эй, Берн, — сказал он, — у тебя такой вид, словно я тебя застукал с поличным, а ведь ты всего лишь читал книжку. Нечистая совесть замучила?
— Это ценная книга, — ответил я. — Не стоило мне ее читать. Во всяком случае, ты застал меня врасплох, Рэй.
— Если человек работает в магазине, он должен быть готов к тому, что к нему в любой момент могут зайти посетители. Это — один из рисков розничной торговли. Даже если это не магазин, а одна видимость, и его владелец на самом деле вор.
— Рэй!..
— Берн, письма еще не всплыли?
— Нет, — ответил я, — и не собираются. Признаться, я их искал, но кто-то меня опередил.
— И убил Ландау.
— Очевидно.
— По-моему, — продолжил он, нахмурившись, — прежде ты говорил, что письма у тебя.
— Нет, — возразил я. — Это ты сказал, что они у меня, а я сказал, что они в безопасности.
— От кого?
— От меня. Добавлю, мне наплевать, где они и кто их забрал.
— Берн, а как же наш договор?
— С ним все в порядке, но даже в аптеке не сделают что-то из пустоты. Нам нечего делить, Рэй.
— То есть ты умываешь руки?
— Именно.
Он хотел что-то добавить, но тут зазвонил телефон, и я потянулся за трубкой. Звонил Хильярд Моффет, крупнейший в мире коллекционер Гулливера Фэйрберна, просто чтобы напомнить о своей глубочайшей заинтересованности.
Я прервал его на полуслове.
— Писем у меня нет, — сообщил я. — И никогда не будет. К тому же сейчас я занят.
Я положил трубку.
— Я правильно тебя понял, — подал голос Рэй, — ты устраняешься?
— Именно.
— И в отель, к плюшевым мишкам, ты не возвращался?
— В «Паддингтон»? Конечно нет. Как бы я туда попал? Да меня бы, наверное, и не впустили.
— Берн, а когда ты у кого-нибудь спрашивал разрешения?
Телефон зазвонил снова. Я скорчил гримасу, снял трубку и услышал голос Лестера Эддингтона, крупнейшего в мире специалиста по Фэйрберну, напомнившего мне о том, как важно ему заполучить ксерокопии переписки Фэйрберна и Ландау. Поразмыслив, он решил заплатить мне несколько больше, чем обойдется ксерокопирование. Если быть точным, пару тысяч долларов, и…
Очень полезно помнить свою роль наизусть, а с памятью у меня не было никаких проблем.
— Писем у меня нет, — сообщил я. — И никогда не будет. К тому же сейчас я занят.
Я положил трубку.
— Ты твердишь одно и то же, — заметил Рэй, — и скоро сам в это поверишь. Но скажи мне, Берн, что ты делал прошлой ночью?
— Что делал?
— Угу. Общался с Кэролайн?
— Нет, у нее было свидание.
— А что делал ты?
— Ну, выпивал в «Бам Рэп».
— Один-одинешенек? Знаешь, что говорят про тех, кто пьет в одиночку?
— Полагаю, это лучше, чем сидеть в одиночестве и не пить, — ответил я. — Но я был не один.
— А потом?
— А потом вернулся домой.
— К себе в Вест-Энд, на Семьдесят первую?
— Да, я там живу. Это мой дом, так что, когда я собираюсь домой, я отправляюсь именно туда.
— Ну, ты ведь мог отправиться домой вместе с тем, с кем пил, — заметил он. — То есть к ней домой.
— Я пил с мужчиной.
— Никогда бы о тебе такого не подумал, Берн, но не мое дело, кого ты водишь к себе домой.
— Я отправился домой один, — уточнил я. — В свой собственный дом, один, и…
И зазвонил телефон. Я снял трубку и рявкнул в микрофон, возникла пауза, после чего мистер Виктор Харкнесс из «Сотбис» сообщил, что уже пытался застать меня, но у меня, видимо, не было возможности ему перезвонить.
— Я говорю неофициально, — сказал он, — так что считайте, что из научного любопытства. Мисс Антея Ландау заключила с нами договор о передаче писем Фэйрберна для продажи с аукциона. В качестве образца она показала нам несколько писем, мы их просмотрели, но она их нам не оставила. Однако мы выдали ей аванс, и она подписала с нами соглашение, которое распространяется на ее наследников и правопреемников.
