Я никак не мог взять в толк, почему он не оставит меня в покое. Но постепенно все-таки открыл глаза, наклонился вперед и, прищурившись, попытался разглядеть цифры на счетчике. Их было плохо видно, и я решил, что меня подводят глаза, потому что счетчик показывал три шестьдесят, а обычно дорога до дома на такси обходится мне в десятку плюс чаевые, и это одна из причин, по которым я предпочитаю пользоваться подземкой.
Но этот вечер выдался не самым удачным для пользования подземкой.
Я вылез, прислонился к машине, достал бумажник, извлек из него десятку и еще две долларовые бумажки.
— У тебя счетчик сломался, — сообщил я таксисту. — Лучше почини его на досуге.
Он взял деньги, посмотрел на них, потом на меня. Я спросил, все ли в порядке и достаточно ли ему денег. Может, он хочет больше?
— Вполне достаточно, — ответил он. — Теперь иди домой, хорошо?
— Хорошо, — согласился я и огляделся. — А где дом? Куда мы приехали?
— Куда ты просил.
— А куда я просил?
— Куда ты сказал, я тебя и привез. Приехали, дружище. Ступай баиньки, ладно?
— Ладно, — повторил я и на секунду отлепился от машины. Когда я потянулся к ней снова, было уже поздно. Восстановив равновесие, что оказалось совсем не просто, я развернулся, чтобы получше рассмотреть мой дом, который, надо сказать, совершенно не был похож на мой дом.
Наверное, этим и объяснялась столь низкая плата. Таксист, недовольный оплаченным сном в его машине, запросто мог высадить меня в любом месте, а я, надеясь, что мы добрались до Вест-Энда, заплатил ему сполна.
Но куда он меня привез, черт побери?
Я выпрямился и сосредоточил внимание на здании передо мной. Либо дом покачивался, либо я, хотя логика подсказывала, что неустойчивостью скорее страдаю я. Там было что-то написано, но разве разберешь?
Что бы ни говорил таксист, это определенно не мой дом. Хотя почему-то он кажется мне знакомым.
Может, я собирался в гости? Это точно не дом Кэролайн на Арбор-корт, хотя, если верить счетчику, расстояние примерно совпадает. Кто-то еще из моих знакомых? Я не знаю, где живет Элис Котрелл, мы встречались только у меня, но, возможно, я по привычке дал таксисту адрес бывшей подружки. Вернее, против привычки, ведь у меня нет бывшей подружки, к которой я бы иногда заглядывал в гости. Проклятое ржаное виски!
Я подошел к подъезду, и снова он показался мне знакомым. Я открыл дверь и вошел внутрь — вход тоже выглядел знакомым. Взгляд мой скользнул мимо нескольких кресел и диванов к камину, я посмотрел повыше и увидел мехового старину в ярко-синей шляпе, ярко-красном жакете и ботинках цвета того самого такси, которое привезло меня сюда.
Ага.
Я выпрямился и по идеальной прямой подошел к конторке портье, где человек с покатыми плечами и внешностью бухгалтера-расстриги читал один из морских романов Патрика О'Брайана о Наполеоновских войнах.
— Джеффри Питерс, — произнес я. — Номер четыреста пятнадцать. Мой ключ, пожалуйста.
Я проснулся восемь часов спустя, отдохнувший, довольный, с ясной головой, чувствуя себя в ладу с окружающим миром, и если вы поверили этому, то у меня найдется парочка очень добрых приятелей, которые с удовольствием сыграют с вами в покер.
Потому что все было совершенно наоборот. Я проснулся от парочки ощущений, одно из которых свило гнездо примерно в дюйме у меня надо лбом, а другое располагалось в центре желудка. Пульсирующая боль в голове предупреждала меня, что шевелиться опасно для жизни, в то время как желудок был готов извергнуть то, что я столь неосмотрительно в него загрузил.
Я предпочел не двигаться, крепко сжав веки и мечтая о том, чтобы прошедший день куда-нибудь испарился. Я не очень понимал, где нахожусь, потому что кровать по ощущениям явно была не моей. И я не мог отделаться от кошмарного чувства, что нахожусь в ней не один.
Я заставил глаза приоткрыться — и с расстояния в несколько дюймов на меня уставилась другая пара глаз. Глазки-пуговки, разумеется, принадлежали паддингтонскому мишке, и это сразу напомнило мне — по крайней мере, настолько, насколько я был в состоянии о чем-нибудь вспомнить, — последний миг, о котором я вам уже рассказывал: когда я осторожно пересек холл отеля и потребовал свой ключ. Того, что происходило со мной потом, я не помнил, но это нетрудно было восстановить — как-никак я оказался в своем номере.
