Шанкар приходит ко мне в слезах.
— Что случилось? — пугаюсь я. Мальчик показывает на ободранное колено.
— Как же ты поранился, дружище? Споткнулся, что ли? Сосед отрицательно качает головой:
— Ыкрч Бобшупд Шсфдод.
Ну почему Шанкар не может говорить разумно?
— Извини, я ничего не понимаю. Давай-ка сходим на улицу, и ты представишь, как было дело.
Мальчик выводит меня во двор и тычет пальцем в ту сторону, где мощеный дворик на углу смыкается с главной дорогой. Там есть невысокий парапет, откуда любят прыгать ребятишки.
— Гуйуюэ Гср Щб Шсфдоб? Срд Бобшупд Ыкрч Шийд, — произносит Шанкар и трет коленку.
Ага, теперь ясно. Мальчик разыгрался, неудачно прыгнул с тротуара и поцарапался.
— Идем. Помнится, у Лайджванти была хорошая аптечка. Сейчас перевяжем, и все заживет.
Я так и не замечаю шелудивого бродячего пса с черными пятнами, который тяжело пыхтит под самым парапетом; а с белых, острых клыков собаки на мостовую капает слюна.
Наступил новый год — и, как всегда, принес новые мечты и надежды. Нам с Нитой исполнилось по восемнадцать. В этом возрасте закон уже позволяет вступать в брак. Я впервые начинаю задумываться о будущем: может, оно и впрямь у меня будет? Конечно, рядом с этой прекрасной девушкой. Пожалуй, не стоит больше раздавать свою выручку направо и налево. Самому пригодится.
Сегодня пятница, и к тому же ночью выйдет полная луна. Очень редкое сочетание. Я убеждаю Ниту не ходить в кино, а вместо этого веду ее в Тадж-Махал. Вечером мы присаживаемся на мраморный пьедестал и ждем, когда же из-за струй фонтанов и зубчатой стены темно-зеленых кипарисов покажется царственное светило. И вот по правую руку от нас легко серебрятся верхушки деревьев; луна осторожно пробирается сквозь путаницу листьев и низких построек, а потом величавым шагом восходит на небо. Завеса ночи сорвана, и Тадж-Махал предстает во всей красе. Мы с Нитой замираем от восторга. Что это — райское видение? Серебряный призрак, восставший из вод реки Джамны? Мы радостно хлопаем в ладоши, забыв о толпах других туристов, заплативших по пятьдесят рупий за привилегию наблюдать восьмое чудо света при полной луне.
Медленно перевожу взор с Тадж-Махала на свою спутницу — и неземная красота великолепной усыпальницы бледнеет по сравнению с безупречной прелестью нежного лица. Из глаз бегут слезы любви, копившейся в моем сердце долгих восемнадцать лет и вдруг прорвавшейся на свободу подобно бурной реке, что разрушила плотину.
Ради этой минуты только и стоило жить. Не сказать, чтобы я не успел к ней подготовиться. Прежде чем загреметь за решетку, бородатый Наджми подарил мне томик поэзии на урду, и в памяти осталось несколько романтических стихотворений. В припадке вдохновения грабитель банков даже сложил мне в помощь особый газаль[106] в честь Ниты.
Твоя краса — как эликсир,
Который сироте жизнь подарил,
Умру и буду плакать из могилы,
Когда женою ты не станешь моей милой.
Ну и конечно, в голове накопилось немало бессмертных диалогов из любовных историй, воспетых на кинопленке. Но, сидя рядом с девушкой в лунных лучах у подножия Тадж-Махала, я начисто забываю о книгах и фильмах. Просто смотрю ей в глаза и спрашиваю:
— Ты меня любишь?
А девушка отвечает коротеньким:
— Да.
И это единственное слово наполнено смыслом, который не в силах передать ни поэтические тома, ни все путеводители по Агре, вместе взятые. Сердце подпрыгивает от радости. Любовь расправляет могучие крылья, отрывается от земной суеты и воспаряет к небесам подобно воздушному змею. Внезапно Тадж-Махал уже не выглядит безликой гробницей, но превращается в жилую обитель. А полная луна у нас над головами оборачивается персональным спутником, и мы купаемся в его лучах, упиваясь эксклюзивным раем.
Шанкар вбегает ко мне в комнату.
— Тсюпу Шосвкк. Пдцймгдрщу Тпдякщ, — объявляет он, указывая на дверь Лайджванти.
Служанка рыдает на постели. Жемчужные капли оставляют на покрывале темные пятна, столь неуместные посреди спартанской чистоты, царящей в комнате.
— Что с тобой, Лайджванти? — спрашиваю я. — Почему ты плачешь?
— Все из-за этой сучки!.. Свапна Деви отказалась дать мне взаймы. Как же теперь устроить Лакшми достойную свадьбу? — произносит она, заливаясь горькими слезами.
