Луиза смотрела на мать открыв рот.
— Ты в порядке, Лу? — послышался у нее над ухом мягкий голос сестры.
Луиза кивнула.
— Я просто не понимаю, что происходит.
— Может, ляжешь в постель? У тебя усталый вид.
— Нет. Я почувствовала новый прилив сил. Хочу, чтобы мне объяснили, в чем дело.
Оливия вдруг вскочила и, схватив чайник, взмахнула им в воздухе. Лицо у нее все еще было искаженное.
— Хотите кофе?
Оливия налила в чайник воды и включила его в розетку. Рейчел грустно покачала головой, глядя матери в спину.
— Бедная мама, — заговорила она негромко. — Все эти годы! Неудивительно, что она была так несчастна.
Оливия достала из шкафа посуду, со звоном расставила чашки по блюдцам. Вынула из выдвижного ящичка несколько чайных ложек и бросила на стол.
— Я чувствую себя прекрасно. — Оливия фыркнула. — Прости, Рейчел, что я выложила тебе это. Не надо было говорить тебе прямо в лицо. Я никогда не жалела, что родила тебя. — Она принялась раскладывать ложечки по блюдцам. Схватила банку с кофе и рывком сняла крышку. Луиза и Рейчел молча следили за последующим взлетом гранул и падением их на пол.
— Мама, — по-прежнему тихо произнесла Рейчел, — я об этом знала.
Ложечки звякнули.
— Ты не должна была знать, — сказала Оливия, прикладывая ладонь к чайнику, чтобы проверить, согрелся ли он.
— Но я знала. Папа сказал мне.
— Он это сделал?
Оливия зачем-то почесала голову, чайная ложка вылетела у нее из пальцев и свалилась в раковину. Оливия заменила ее другой.
— Сделал.
— Когда? — неожиданно тонким, даже писклявым голосом спросила Луиза.
— Давно. Он обещал мне не говорить маме, что я знаю.
— Тогда почему он не сказал мне? Мы говорили с ним обо всем на свете.
Лицо у Рейчел на мгновение сделалось жестким, но потом она снова сжала руку Луизы.
— Я знаю, что вы с папой очень близки, но тут было нечто, не имевшее отношения к тебе. Но мама в то время страдала от депрессии и посещала врача. Я хотела узнать почему, и папа мне рассказал.
— От депрессии? — Луиза вопросительно посмотрела на мать. — Я не помню, чтобы ты когда-то находилась в таком состоянии.
— Это преимущество быть младшей, — пояснила Рейчел. — Ты в то время истекала слюной по поводу постеров Старского и Хатча и без конца слушала записи «АББА». Ты была слишком мала, чтобы что-то замечать.
— Мама!
Луиза готова была вскочить, заложить уши руками и забегать с криком по комнате. Только неизвестно, что кричать. Мать и сестра держались так, словно эти откровения были правдой. Оливия не откликнулась. Она распахнула дверцу шкафа и достала пачку бисквитов.
— «Джемми Доджер» годится?
— Она в ступоре, — тихонько сказала Луизе Рейчел. — И если она не хочет ответить почему, я это сделаю.
— Почему? — пробормотала Луиза.
— Мама, ты не собираешься объяснить? — попробовала нажать Рейчел.
— Объяснить что, дорогая? — Оливия протянула им распечатанную пачку бисквитов, но Луиза и Рейчел молча помотали головами.
— Ты хочешь, чтобы Луиза сделала то, чего не сделала ты, — начала Рейчел. — Когда ты была в шестом классе средней школы, перед тобой открывалась жизнь. Светлые перспективы, хорошее образование, родители, готовые тебя поддерживать. Но потом произошло нечто ужасное. Ты ушла из школы, никому ничего не объяснив. Внезапно все кончилось.
— Нет, я…
— Твои родители выгнали тебя на улицу.
Лицо у Оливии стало белым как мел.
— Моя мать не поняла. Все было тогда очень трудно.
— У тебя не было выбора. Ты была предоставлена самой себе. И вышла замуж за каменщика.
— Я…
— Она тебя выгнала? — Луиза смотрела на мать в ужасе. — Бабушка?
— Она была той еще сукой, Лу. — Темные глаза Рейчел вспыхнули. — Нам она ничего не рассказывала, но она бросила маму тогда, когда была ей нужна больше всего.
— Господи! — Оливия выронила бисквиты и закрыла лицо руками.
— Мама не виновата в том, что считает, будто с тобой происходит то же самое. — Рейчел сжала руку Луизы до боли. — На деле имеет место чисто формальное сходство ситуаций. Больше ей ничего не известно.
Луиза попыталась высвободить руку. Ей хотелось броситься к матери и обнять ее. Как могла она предполагать, будто в определенный момент их жизни они в равной мере оказались одинокими, растерянными и беременными? Она, Луиза, счастлива и полна жизни. В этом смысле у них нет общего. Она встала.
