О Боже мой!
То было утро понедельника. И даже не раннее. То было очень позднее утро понедельника.
Луиза уткнулась лицом в оранжевую подушку, потом в красную, потом в коричневую. Она поискала и нашла в самом низу мягкую подушечку; прижалась щекой к прохладной ткани и открыла один глаз. Ярко-желтые и зеленые пятна на наволочке мигом, словно взрыв бомбы, унесли остатки долгого ощущения покоя. Эти цвета, в соответствии с утверждениями статьи, которую Луиза прочитала, должны были вернуть ее к позитивному мышлению. Но сегодня утром они просто обжигали сетчатку глаз. Луиза застонала, отвернулась и с трудом села на постели. Накинула на плечи пуховое одеяло, сунула в рот сигарету из пачки «Ультра-лоу» и подумала, что надо бы ее зажечь.
Луиза обхватила себя руками за плечи, и у нее возникло еще одно неприятное ощущение. Руки болели. Мало того, горло невероятно саднило, нос отказывался выполнять функции дыхательного органа, а голова буквально раскалывалась от боли. Луиза с глубоким сожалением посмотрела на сигарету, прежде чем отшвырнуть ее в сторону, и, рухнув на подушки, закрыла глаза. Итак, заложенный нос, саднящее горло и горячая голова накануне вечером не связаны всего лишь с обычными воскресными сожалениями о том, что утром в понедельник ей предстоит увидеть физиономии Эндрю и Джеза, горящие маниакальным возбуждением по поводу неистовой необходимости удерживать на плаву «Зверских весельчаков». Она подхватила простуду. Причем ужаснейшую. Этим и объясняется, что она так долго спала.
Луиза испустила низкий, утробный стон, окинула оценивающим взглядом собственную наготу и снова смежила веки. Вслепую отыскала свой радиобудильник и прошлась пальцами по кнопкам. На какое время она его поставила? Луиза надеялась, что он в порядке. Ей необходимо вовремя вставать с постели. Это же классический коротковолновый приемник. Она быстро выключила его снова, полежала спокойно, потом нахмурилась. В углу комнаты работал телевизор. Это действовало на нервы.
Луиза приоткрыла один глаз как раз в ту минуту, когда Энсли Хэрриот одарил ее широкой улыбкой, вращая бедрами и одновременно подбрасывая в воздух набор рыбных котлет со сковородки, не допускающей пригорания.
— Ох, убирайся ты прочь!
Значит, она уснула, не выключив телевизор. Луиза ощутила острое чувство вины где-то в районе солнечного сплетения. Нечего и думать о том, чтобы по-быстрому привести себя в порядок, лететь в офис «Зверских весельчаков», прихватив с собой клочки бумаги с наспех нацарапанными на них идеями, и притвориться, будто прокорпела все утро над «анализом проекта». Сегодня она решительно не способна этим заниматься.
Ей очень хотелось выпить чашку чая, но квартира настыла за ночь, и Луиза все еще не решалась выбраться из постели. А выбраться необходимо, причем сию минуту, чтобы позвонить на работу и прохныкать как можно жалобней свои объяснения. Они ни за что не поверят, что она проспала, потому что заболела. По аналогии ей вспомнилась пресловутая история о мальчике, который кричал: «Волк! Волк!» Эндрю только и ждет случая ее уволить, Луиза убедилась в этом после его очередного предупреждения. И вина целиком ее собственная. Она никогда не чувствовала себя своей в этой компании; впрочем, она нигде себя не чувствовала своей. Луиза слишком много времени проводила вне офиса, хоть и понимала, что это добром не кончится.
Она поступила в компанию «Зверские весельчаки» в качестве руководителя проекта. Оба учредителя — Эндрю и Джез — проводили с ней предварительное собеседование. Ей объяснили, что она будет иметь дело с компанией Привлекательной и Молодой. Великолепно, она изобразила энтузиазм, не чувствуя себя ни привлекательной, ни молодой, но зато ошеломительно безработной. Все хотят вечеринок, все их посещают, все за них платят и готовы платить еще, сообщили Луизе. Особенно в Кембридже, где они оба учились и где их осенила великая идея.
Во время беседы Луизе пришла в голову обывательская мысль, что в Лондоне каждый либо слишком пьян, либо слишком измотан, либо слишком занят собственными делами, чтобы ходить на вечеринки, и что в Кембридже все это могло быть совершенно иначе, но она изобразила Привлекательную и Молодую улыбку и получила работу. На практике ее деятельность руководителя проекта большей частью сводилась к тому, что она сидела в конторе и, если кто-то звонил, старалась говорить как секретарь в приемной, щелкая при этом пластиковой зажигалкой, словно управляясь с большим распределительным щитом коммутатора, прежде чем вручить трубку одному из боссов. Луиза начинала думать, что Привлекательная и Молодая компания на деле есть компания Не Очень Хорошо Продуманная.
