- Спасибо, мы непременно воспользуемся вашим разрешением, - поклонился
Суровин.
– А скажите, все книги вашего отца посвящены теме Второй мировой войны? –
снова вмешался Лобов.
Суровин, видимо, был наслышан об экстравагантном поведении Лобова во время
следствия, поскольку на этот раз никак не отреагировал на его вопрос, а только
внимательно посмотрел на него.
- Да, почти все, - кивнула Ксения. – За исключением двух-трех, да и те
рассказывают о событиях, связанных с войной: например, его монография о
предвоенных оборонных мероприятиях в Финляндии, о создании линии
Маннергейма. А незадолго перед… - она вздрогнула, но быстро овладела собой: -
Незадолго перед смертью отец задумал новую работу – о Катыни…
6
- Вот как! – воскликнул Лобов. – А вы, ненароком, не в курсе, под каким углом он
хотел раскрыть эту тему?
- Подробностей не знаю, но отец всегда говорил, что самая великая тайна,
которую хранит история, - это причины Второй мировой войны и события, так
или иначе с ней связанные. Он был убежден, что до конца никому не удастся
раскрыть эту загадку. Шутил даже, что все точки над «и» будут расставлены лишь
на Страшном суде.
Записав что-то в своем блокноте, Лобов спросил еще:
- И все-таки сам всю жизнь занимался расследованием этой тайны? Знал, что она
не раскрываема – и все-таки не опускал руки!
- Вы, наверное, встречали истинных ученых – самозабвенных, увлеченных? Так
вот, отец был из разряда таких людей. Мог обходиться самым малым, почти все
средства тратил на книги, зарубежные поездки. Машину эту, - Ксения кивнула в
сторону «Лексуса», - я настояла купить. До этого у нас была «шестерка», но я
захотела выучиться водить, сдала на права, а кататься в наше время на такой…
сами понимаете…
- Понимаю, - согласился Суровин и обратился к Лобову: - Всеволод Никитич, вы, если хотите, тоже можете осмотреть тут вокруг. По горячим следам, так сказать.
Вдруг оперативники чего не досмотрят…
Глотнув из термоса, Лобов еще раз внимательно осмотрел место рядом с
машиной, потом обочину, дорогу.
«Надо будет непременно почитать книги покойного, - решил он для себя. – И
познакомиться с коллегами и учениками профессора… Уж больно все это крепко
засело в моей думалке».
В зависимости от разных стадий мыслительного процесса Лобов называл голову в
по-разному: «соображалка», «догадалка», «сомневалка», «понималка»,
«догонялка» и так далее, до бесконечности.
Сейчас, пока он копался в траве и зарослях на обочине, его «выяснялка» старалась
не упустить из виду ни малейшей зацепочки, могущей пролить свет на это дело.
Прошел немного по дороге в сторону дачи, вернулся, еще раз осмотрел салон
автомобиля. Вернулся к Суровину и девушке.
- Ничего нового, - отчитался он. – Я думаю, что девушку ударили чем-то мягким, например, замшевым мешочком с мелкой дробью. При таком ударе никаких
следов не останется, а человек отключается на полчаса и более.
- Голова все еще болит? - спросил Ксению Суровин.
7
- Ноет как-то, тянет, будто мозги выворачивает, - поморщилась девушка. – Очень
неприятно.
- Позвольте-ка, - Лобов прикоснулся к голове Ксении и ощупал пальцами ее
макушку и темя.
- Небольшая гематома имеется. Так больно? – спросил он.
- Боли как таковой вообще нет, - поморщившись, ответила девушка. – Просто ноет
неприятно… Вот вы прикоснулись, и словно давняя боль проснулась, выплыла
откуда-то издалека…
- Понятно, - кивнул Лобов. – Именно удар чем-то мягким и вызывает такие
ощущения…
- Если хотите, наши люди отвезут вас домой, - предложил Суровин. - Отдохнете.
Сожалею, но не обещаю больше не беспокоить вас. Думаю, дело серьезное, и вы
помогли бы нам пролить свет на могущие возникнуть вопросы.
- Конечно, можете располагать мной, - мучительно улыбнулась Ксения. – К тому
же вы хотели прочитать папины книги. А насчет отвезти домой… Нет, пожалуй. Я
поеду с вами. Вы ведь еще не собираетесь заканчивать рабочий день?
- К сожалению, нет, - ответил Суровин. – Первым делом мы хотели бы наведаться
на вашу дачу.
- Вот и прекрасно, - решительно кивнула Ксения. – В таком случае я с вами. Если
не возражаете, конечно.
- Не смею возражать, - улыбнулся Суровин. – Вы в состоянии вести машину?
