превращались в этих безумных зверей. Но Марали знала правду. Многочисленные шрамы на её
правой руке доказывали лживость подобных историй.
Очередной вой. Волки сопели и обнюхивали дверь сарая, но скрести прекратили. Еще один вой,
затем визг, и вдруг звери отступили.
Что произошло? Волки одолели Нэша? Неужели сейчас они врываются в дома? Нет, этого не
могло быть. Вокруг по-прежнему всё было тихо. Никаких криков ужаса и боли. Ни единого
звука, выдающего присутствие рычащих сердитых монстров. Не было шума резни,
преследовавшего Марали в кошмарах на протяжении последних пятнадцати лет. Она должна
выбраться из сарая, пока не стало слишком поздно. Девушка ударила дверь мечом. Лезвие было
слишком тонким, а металл слишком мягким, чтобы оставить что-то большее, чем просто
царапину на деревянной поверхности. Марали вытерла лезвие о подол плаща. Очистив меч от
крови, она вложила его в ножны, после чего вслепую попыталась найти тёмном сарае более
подходящий инструмент.
Ей удалось нашарить грабли. Рядом была мотыга. Совок. Топор. С довольной улыбкой Марали
взяла его обеими руками и подошла к двери. Она замахнулась над головой и ударила. Доска
раскололась, оставив трещину. Полоска лунного света осветила пол. Девушка вытащила топор и
ударила в то же самое место. Доска сломалась, образовав дыру, в которую могла пролезть рука.
Марали опустила топор на пол, просунула руку и вытащила деревянный брусок, удерживающий
двойные двери. Девушка открыла их и выбежала на морозный воздух. Она вытащила свой меч,
ища следы Волков. Но не обнаружила ничего, кроме отпечатков лап на снегу.
Марали заметила Нэша, стоящего на коленях над Волком, которого она убила. Длинные пальцы
поглаживали мех мёртвого животного, после чего осторожно закрыли пустые глаза Волка.
Мужчина поднял зверя на руки и встал, удерживая крупное тело Волка около своей широкой
груди. Голова зверя покоилась на плече Нэша.
Он направился в лес. У самой кромки мужчина обернулся к Марали, после чего исчез среди
деревьев. В лунном свете девушка успела заметить на его щеках следы от слёз.
При свете проклятой полной луны Нэш похоронил своего старшего брата, Корта, под огромным
деревом, которое уже служило надгробием для его отца и деда. Их мать, бледно-серая волчица,
и вдова его брата, волчица рыжевато-коричневого окраса, прислонились друг к другу, ища
успокоения и поддержки. Два маленьких сына Корта, волчата белого цвета, и его единственная
дочь, такого же серого оттенка, как и отец, скорбно выли, наблюдая, как их дядя завершил свою
неприятную миссию.
Та девушка! Почему она просто не послушала его? Корт остался бы жив, если бы она просто
сделала то, о чём Нэш её просил. И откуда у неё этот чёртов меч, которым можно было разить с
такой силой, хотя металл явно был лёгким? Это не мог быть тот самый меч, от которого пали
его отец и дед. Последний Охотник на Волков умер пятнадцать лет назад. Кто ещё вдруг решил
охотиться на его стаю?
Как только Нэш разровнял почву на могиле брата, к нему подошла мать и посмотрела на него
большими янтарными глазами, полными боли. В них читалось множество вопросов. Она
скулила, и Нэш присел на колени, чтобы обнять её за широкую шею.
– Мне жаль, мама, – прошептал он. Он зарылся пальцами в толстый мех на её затылке, в
попытке успокоить. – Я мог управлять стаей, даже несмотря на безумное состояние, в которое
вас ввергло проклятие полнолуния, но эта девушка… – Нэш вспомнил большие и невинные
серебристые глаза, так противоречащие её истинной чудовищной сути. – Она вообще не
поддавалась контролю.
Когда луна зашла за горизонт, мех его матери стал гладкой, тёплой кожей, и она смогла крепко
обнять младшего сына за талию.
– Ты знаешь, кто это сделал? – спросила она.
– Я не знаю её имени, но я говорил с ней. И никак не мог её переубедить.
– Но как она сделала это? Только серебро может убить нас.
– Лезвие меча вполне могло быть серебряным. Она назвала себя Охотницей на Волков, но это
