Так Шерон и сделала. После работы она заехала домой, где пообедала и сменила деловой костюм на джинсы и рубашку, а затем поехала к Саре. Подъезжая к Лесли-Фарм, Шерон снизила скорость. И очень хорошо сделала, потому что в противном случае она рисковала врезаться в придорожное дерево: настолько потрясла ее картина, которую она увидела на участке у коттеджа. Фрэнк Боуленд окапывал кусты смородины… вот уж чего Шерон никак не могла от него ожидать. Она вообще не представляла этого человека за работой, тем более физической. Однако он довольно ловко управлялся с лопатой и, казалось, был искренне увлечен своим делом. Он не разогнулся даже тогда, когда Шерон вышла из машины, подошла к живой изгороди и стала смотреть на него.
Она нашла, что он выглядит гораздо лучше, чем вчера. Похоже, его похмелье совершенно прошло, судя по нормальному цвету лица и отсутствию вялости в движениях. Кроме того, Шерон показалось, что лицо Фрэнка немного загорело за прошедшие два дня, вероятно, от работы на солнце.
Похоже, он проводит время с большей пользой для здоровья, чем можно было ожидать, подумала Шерон, и ее лицо осветились озорной улыбкой. Однако улыбка тут же угасла, когда Фрэнк внезапно поднял голову и в упор посмотрел на Шерон. Взгляд его прекрасных синих глаз отнюдь не светился радостью по поводу встречи с Шерон. Скорее, он был сердитым и, как показалось Шерон, несколько озадаченным.
– Черт подери, – процедил Фрэнк, втыкая лопату в землю и неспешно приближаясь к изгороди, – похоже, вы решили не оставлять меня своим назойливым вниманием. Ну-с, и чему я обязан очередным счастьем видеть вас, леди несносная помощница?
– Ничему, – миролюбиво ответила Шерон, решив не поддаваться на провокации. – Я просто ехала мимо и решила остановиться, чтобы пожелать вам доброго вечера. Я еду к своей подруге Саре Уинслоу, она живет недалеко от Лесли-Фарм.
– Понятно, – хмыкнул он. – Ну что ж, будем считать, что вы пожелали мне доброго вечера.
А теперь можете катиться отсюда ко всем чертям, прочла Шерон в его взгляде. Внезапно ей стало ужасно обидно. В конце концов, она не сделала ему ничего такого, за что можно относиться к ней с такой агрессией. Да он просто грубиян! Невоспитанный, невыносимый человек, которого нельзя пускать в общество нормальных людей. Шерон вдруг так разозлилась, что всякое желание быть дружелюбной исчезло. Да что она вообще тратит на него свое время? Если он не желает ни с кем общаться, пусть сидит один как сыч и варится в котле своей злобности.
Выпрямив спину, Шерон окинула Фрэнка взглядом, полным достоинства и ледяного презрения. Затем медленно повернулась к нему спиной и направилась к машине.
– Смотрите себе под ноги, мисс Адамс, а не считайте ворон, – донеслась ей вслед язвительная реплика. – А не то чего доброго еще спотыкнетесь и расшибете свой длинный нос, который вы так любите совать в чужие дела.
Это было уж слишком. Шерон захлестнуло такое бешенство, что ей захотелось подбежать к изгороди и залепить наглецу хорошую оплеуху. Но она заставила себя сдержаться. Во-первых, ее работа требовала корректности и сдержанности по отношению к клиентам, а Фрэнк Боуленд в какой-то мере являлся сейчас ее клиентом. Во-вторых, она все-таки находилась на чужой территории, и хозяин этой территории, пусть даже временный, имел право требовать, чтобы она не досаждала ему в его владениях. И, в-третьих, Шерон не хотелось опускаться до уровня невоспитанного человека с сомнительным общественным положением. Поэтому она взяла себя в руки и, сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, обернулась.
– И вам тоже всего хорошего, мистер Боуленд, – с вежливым сарказмом произнесла она. – Надеюсь, вам понравится в наших краях, и вы сможете здесь отлично отдохнуть. Тем более что теперь ваш драгоценный покой уж точно никто не потревожит.
– Хочется верить, – съязвил он.
Не удостоив его ни ответом, ни прощальным кивком, Шерон продолжила путь к машине. Она ни разу не взглянула в сторону Фрэнка Боуленда, но была уверена, что он смотрит ей вслед. Шерон казалось, что она чувствует спиной пронзительный взгляд его синих глаз. На какое-то время у нее возник соблазн обернуться и сделать в сторону Фрэнка какой-нибудь неприличный жест. То-то он, наверное, разбушевался бы! Однако Шерон заставила себя до конца выдержать роль благовоспитанной леди. Она не должна позволить себе опуститься до уровня этого беспардонного типа. Шерон сомневалась, что такого человека, как Фрэнк Боуленд, можно шокировать какой-нибудь грубой или непристойной выходкой. Вероятно, он привык к хамству, и если она чем-то и может досадить ему, так это тем, что не будет реагировать на его злобные выпады.
