— А кто теперь живет на землях ассонов?
— Уже много поколений на землях Тауласа селятся чужие народы. С запада и с востока нас окружают малочисленные прежде круглоголовые народы моря. А с Севера степные наездники. На опустевших благодатных землях, выросли они числом и силой. Лишь неприступность наших гор, непроходимость лесов и скудость бесплодной каменистой земли служат защитой ассонам.
— А как ассоны сами добрались сюда, если горы непроходимы? — задал вопрос Юзмекор.
— На самом деле верховья почти всех ущелий имеют перевалы. Многие из них — тайна, о которой знают только посвященные. А через некоторые перевалы, в старину шли нескончаемым потоком караваны. То были золотые дни Великого торгового пути, что соединял Восток и Запад, Юг и Север. Селения располагались так близко друг к другу, что вскоре сливались в одно громадное селение, что подобно гигантской змее извивалось вдоль долин. Ныне все пути пустынны, ни один ассон на них не живет, и лишь жалкие караваны самых отчаянных купцов пересекают Тауланд, ступая по истлевшим костям наших предков.
Юзмекор внимательно слушал отца, и только один вопрос он задал.
— Отец, если пути свободны, то почему мы заперлись в неприступных теснинах? Разве могут леопарды жить в клетке? Может надо поселиться на прежних путях? Если они пустынны, то их рано или поздно заселят. И это будем не мы. Да, там мы открыты для нападений. Но, когда народы, заселившие наши прежние земли, окрепнут, они придут сюда, и нас не спасет неприступность гор.
Это были слова, достойные взрослого мужа. В любое другое время князь обрадовался бы им. Но сын сказал правду, от которой прятался его народ и которой избегал сам Схуркута. Слишком глубоко опустошила душу народа та давняя резня, устроенная полчищами кровавого железного деспота.
— Сын мой! Где два ассона, там три партии. Это наше проклятие. Мы, как и раньше, заняты междоусобицей и подобны паукам в закрытом кувшине. В нас течет кровь почти всех великих завоевателей прошлого. Каждый ассон силен как духом так и телом. Но вместе мы бессильны. Каждый сам себе князь. Неважно, где будут жить ассоны. Важно сумеют ли они помогать друг другу, признать единого правителя, побороть зависть и простить старые обиды, — князь, цедил слова, произнося их отрывисто, почти зло. Юзмекор напомнил ему о событиях сегодняшнего дня, когда Схуркут тщетно пытался убедить ассонскую аристократию прекратить внутренние распри и быть едиными перед лицом внешнего мира. Князья усматривали в его доводах лишь стремление прибрать к своим рукам власть, которую они вовсе не собирались добровольно отдавать. Их вполне устраивала легкая жизнь, а князь Джут сам рвался к власти и, поэтому, всячески препятствовал усилению Схуркута.
Эти воспоминания ослепительной вспышкой промелькнули перед внутренним взором Юзмекора. Близилось утро. Извилистое ущелье, плотно закупоренное сверху мрачными черными тучами, все еще оставалось погруженным во мрак, который, казалось, не собирался покидать эту землю. Юзмекор упрямо шел по ущелью. Там где есть светило, нет места тьме.
Природа замерла в ожидании мгновенья, когда новорожденное Солнце разорвет в клочья мглу и растопит свинцовые тучи. Мир ждал Света. Юзмекор уже был недалеко от цели своего пути когда со стороны Вечной Горы выглянуло Солнце.
Тени медленно укорачивались, по мере подъема Солнца, с первыми лучами которого обычно объявлялось открытым Верховное Вече.
Двумя днями ранее мальчик неподвижно сидел рядом с убитыми родителями. Вселенная для него съежилась до размеров небольшой комнаты, в которой он их нашел. Юзмекор ожидал подобного, но в глубине его души жила надежда спасти их, хотя он знал, что это было невозможно. Ладонь отца была крепко сжата…
Обыскав дом Юзмекор нашел то, что искал и покинул селение…
— Даю вам слово князя, что я найду и жестоко покараю убийц моего брата. Пока жив я и мой сын, земля будет гореть под ногами этих выродков, — произнес Джут через день на Вече. Схуркуту незадолго до смерти все же удалось убедить оппонентов собрать Верховное Вече. Но действительность внесла в повестку дня свои коррективы. И теперь не взаимоотношения с внешним миром обсуждали ассоны, а другие вопросы. Доверенные лица всех свободных родов Таузера, одобрительно зашумели.
