Он стоял расслабившись, распахнув зелёную куртку и засунув руки в карманы широких чёрных штанов.
— Я бы на их месте старался сделать так, чтобы ты помнила моё имя, когда пойдёшь вечером домой.
Сэндри задрала подбородок:
— Если бы ты был при дворе ранее, то знал бы, что я не люблю лесть.
Он широко ей улыбнулся:
— Какая лесть? Я говорю о здравом смысле. Ты ведь приехала из самого Эмелана. Ты определённо должна быть интереснее всех моих друзей, которые только и знают, что дороги от их земель до имперских дворцов.
Сэндри скрыто хихикнула. Он не был таким очевидно красивым, как рыжеволосый Финлак или смуглый Джак, но всё же был симпатичным, в дружелюбном, располагающем смысле. «Интересно, а его нос получил эту небольшую плоскую вмятину, когда кто-то ударил по нему?» — спросила она себя.
— Прости, — сказала она, улыбаясь в ответ. — Ты наверное думаешь, что я ужасно самодовольна.
— Нет, ты наверное сейчас чувствуешь себя приманкой, — сказал он ей.
Он протянул свою большую ладонь:
— Я — Пе́ршан фэр Рос. Шан.
Сэндри позволила ему пожать свою руку:
— Сэндрилин фа Торэн. Сэндри.
Его рукопожатие было тёплым, крепким и приятно кратким, после неоднократных попыток других мужчин превратить касание её руки в нечто романтическое.
— Посмотрим, — пробормотала она, глядя на него. — Ты — клэ́йхам? Би́дис? Сагхад? Ги́ас?
Последний из названных ей титулов был равноценен герцогскому.
— Нет, нет, нет и нет. Мой отец — гиас, мой старший брат — наследник. Я — просто Шан, — сказал он с озорной улыбкой. — Я Мастер Охоты. Другими словами, я говорю слугам, что надо делать, а они уже всё устраивают.
— Не похоже, будто тебе нравится эта должность, — заметила Сэндри.
— Всё лучше, чем управлять сбором урожая для моих отца и брата. Здесь мне почти ничего не надо делать, кроме как время от времени проверять охотничью экипировку и гончих, разведывать новые места для охоты, флиртовать с симпатичными девушками, отвлекать их матерей и компаньонок для моих друзей и смешить Её Имперское Величество. Жизнь младшего сына при личном дворе императрицы.
— И много вас тут таких? — спросила Сэндри. — Не думаю, что большинство может позволить себе такую жизнь.
— О, Её Имперское Величество даёт нам должности и жалованье, чтобы было, на что жить, — ответил Шан, небрежно пожав плечами. — Ей нравятся красивые мужчины, и она сама же первой тебе скажет, что те из нас, кто живёт за её счёт, чрезвычайно преданы её интересам. Приходится.
— Что ты имел ввиду ранее, когда говорил, что она натравила на меня своих смазливых мальчишек? — спросила Сэндри.
Сама она уже догадывалась, но ей было интересно, что скажет этот искренний человек.
Шан засунул руки в карманы:
— У тебя не очень хорошо получается разыгрывать из себя пустоголовую дворянку, — уведомил он её. — Конечно же ты знаешь, что наша госпожа предпочла бы, чтобы ты и твоё состояние с этого момента не покидали Наморн.
Сэндри так и подозревала, и надеялась, что он доложит о её ответе её кузине:
— Это зависит ни от неё, ни от Джака или Фина, ни от кого. Я сама принимаю решения.
Шан широко ей улыбнулся:
— Очень пылкая, — с одобрением сказал он. — Люди ей и раньше противились, знаешь ли. Но это никогда не принимало такой оборот, которого они ждали. Трудно игнорировать волю императрицы.
Она пренебрежительно хмыкнула. Потом что-то заставило её добавить:
— Кроме того, я никогда не выйду за мужчину, который так явно влюблён в другую, как влюблены они. Разве моя кузина не старовата для них?
— Имперство раздувает страсти, — ответил её спутник. — А деньги раздувают их ещё больше. Я удивлён, что тебе это не известно — ты же вимэйси, и вообще образованная. Я слышал, что вы, маги-ученики, живёте в храме и школах магов совсем без ограничений.
Сэндри теребила пуговицу, приказывая себе не краснеть из-за неожиданного поворота беседы:
— Страсть мне не по душе, к тому же в Спиральном Круге я была для этого слишком юной, — твёрдо сказала она, наблюдая за тем, как придворные порхают по округе подобно бабочкам. — Если твои друзья попробуют со мной что-то такое, то будут лишь разочарованы.
Какое-то время Шан изучал её — достаточно долго, чтобы Сэндри ощутила на себе вес его внимания. Она взглянула в его озадаченное лицо.
