— Я поговорила со слугами. Финлак фэр Хьюрик был арестован вскоре после того, как покинул бал, и вместе с ним — какие-то люди, которых он нанял.
Даджа, любовавшаяся покачиванием бёдер Ризу, остановилась:
— Фин, арестован? За что?
Спешивший мимо них лакей услышал это. Он приостановился, затем подошёл к ним:
— Это ещё не всё, Леди Ризу, — тихо сказал он. — Только что пришли вести: дядя Бидис Финлака, Винэйн Ноталос, только что был арестован Кэнайлом Щилдсманом и командой маголовов. Без судебных бумаг, только лишь имперскому приказу.
— Кто-нибудь знает, почему? — спросила Ризу.
— Только то, что обвинение — государственная измена, — прошептал лакей.
Он поклонился, и поспешил прочь.
— Должно быть серьёзно, — пробормотала Ризу. — Арестовать главу Сообщества Магов всей империи? Да, должно быть действительно государственная измена.
Они с Даджей поспешили в покои Сэндри.
Гудруни впустила их, но на столе не было трапезы.
— Что происходит? — поинтересовалась Даджа. — Где Браяр и Трис?
На миг Гудруни приняла ошарашенный вид.
— Вы не знаете? О, боги… вам нужно спросить миледи. Она в своей спальне, если вы пройдёте за мной.
Они послушались, и нашли Сэндри за упаковкой одежды. На полу стояли открытые дорожные сундуки.
— Сэндри? — спросила озадаченная Даджа. — По-моему, ты начала ковать без меня.
Сэндри подняла взгляд. Её лицо под золотистым весенним загаром побледнело; её голубые глаза пылали.
— Спроси у неё, — хриплым голосом ответила она, мотнув головой в сторону Ризу, стоявшей у Даджи за спиной. — Или вы двое были так увлечены друг другом, что никто из вас ничего ещё не услышал? Сейчас об этом должен знать уже весь дворец.
Даджа вздохнула:
— Если она знала, стали бы мы разговаривать с тобой? — рассудительно осведомилась она. — Где ты была прошлой ночью? Ты даже не пришла поздороваться с нами. А теперь по дворцу гуляет рассказ о том, что Фина арестовали.
Она говорила, не повышая голоса. Ей был знакомо это выражение лица Сэндри, хотя сама она лицезрела его лишь несколько раз. Что бы ни привело Сэндри к её точке кипения, с ней нужно было обращаться осторожно, иначе она взорвётся.
Сэндри кинула прозрачное платье на кровать.
— Прошлой ночью Фин упаковал меня в ящик для пересылки. Упаковал меня как, как капусту, только для удержания капусты от плохого поведения не нужны расплетающие заклятья. Я заработала это, — она потёрла своё горло, — когда кричала кому угодно, прося выпустить меня. Она его арестовала? Я думала, она восхитится его дерзостью. Он сам определённо так думал, иначе даже не посмел бы попытаться.
— Только не в её дворце! — воскликнула шокированная Ризу. — Только не когда здесь так много женщин, ищущих безопасности в её стенах. Сэндри, как ты можешь такое говорить?
— Потому что Фин похитил меня в пределах этих проклятых стен! — воскликнула Сэндри.
Она повернулась к Дадже:
— Я пыталась позвать тебя на помощь, но ты была занята.
Голос Сэндри приобрёл жестокий оттенок, ударивший Даджу подобно кнуту.
— К счастью, есть другие, кто не закрывается от меня в своей новой жизни.
— Это нечестно, — ответила Даджа, у неё защипало в глазах.
— Нечестно? — потребовала Сэндри, обхватив себя руками за талию.
Из её глаз на брошенное платье закапали слёзы.
— Может и нет, но тем не менее, это правда. Что ж, я не останусь в этой клетке-переростке ни на одну лишнюю ночь. Я не останусь в этой стране, в этом прогнившем гадючнике каков, ни неделей больше. Сегодня мы возвращаемся в Дом Ландрэг. Мы с Браяром и Трис возвращаемся в Эмелан сразу, как только уложим вещи. Ты — поступай как хочешь.
Она посмотрела на Ризу, та отвела взгляд.
— Ты можешь поехать с нами, Даджа, и мы будем рады любому, кто решит тебя сопровождать, но тебе нужно решать поскорее.
Она вытерла глаза рукавом.
— Ты всегда будешь моей сестрой-саати, — добавила она более мягким тоном. — Тебе всегда будут рады в моём доме, куда бы ни занесли нас торговые ветры. Но помни: им всё равно, предпочитаешь ты женщин или мужчин, если они смогут тебя отделить и заставят тебя подписать брачный контракт, написанный так, чтобы укротить мага.
Она зыркнула на Ризу.
