Женщина чуть приблизилась. Какая же она бледная! Если бы не глубокие темные глаза, которые так пристально изучали меня, я бы подумала, что это призрак.
— Я… я, кажется, сбилась с пути, — сказала она.
К моему удивлению, голос ее был совершенно старческий, какой-то дребезжащий и слабый. Я искоса взглянула на нее из-под капюшона.
Густая черная копна волос примялась дождем и облепила голову. Невозможно было определить, сколько женщине лет. Ей в равной степени можно было дать двадцать или шестьдесят!
— Это Монтроуз-авеню, — сказала я, перекрикивая шум барабанящего дождя. — На самом деле здесь, около леса, Монтроуз заканчивается.
Она многозначительно кивнула, поджав губы.
— Я хочу добраться до Мэдисона, — произнесла она. — Наверное, я совсем заблудилась.
— Вы довольно далеко от Мэдисона. Это вот там, — показала я.
Она закусила нижнюю губу.
— Обычно я хорошо ориентируюсь, — капризно проговорила она своим дребезжащим голосом и расправила свою красную шаль на худых плечах.
— Мэдисон вон там, на восточной стороне, — сказала я, поеживаясь. Дождь был холодным. Мне отчаянно хотелось домой, чтобы переодеться в сухое.
— Ты можешь проводить меня туда? — спросила женщина и схватила меня за руку.
Я чуть не вскрикнула. Ее рука была холодна как лед!
— Ты можешь проводить меня туда? — повторила она, придвинув свое лицо к моему. — Я тебя отблагодарю.
Она убрала руку. Но я все еще чувствовала ледяное прикосновение на своем запястье.
И почему я не убежала? Почему я не нажала на педали и не умчалась со всего духу?
— Конечно. Я покажу вам, где это находится, — сказала я.
— Спасибо, милочка. — Она улыбнулась.
У нее на щеках появлялись ямочки, когда она улыбалась. Наверное, в молодости она была довольно хорошенькой.
Я повела велосипед, держа его за руль. Женщина шла рядом, повернув голову в мою сторону и пристально глядя на меня.
Дождь все лил.
Еще одна зазубренная молния пронзила оливковое небо. Ветер хлопал штормовкой по моим ногам.
— Не слишком быстро? — спросила я.
— Нет, дорогая, я успеваю, — ответила она с улыбкой.
На плече у нее висела маленькая пурпурная сумка. Чтобы она не намокла, женщина взяла ее под мышку.
Из-под длинной юбки выглядывали черные сапоги. Можно было рассмотреть крохотные пуговки, идущие по бокам сапог
Сапоги стучали по мокрой мостовой.
— Извини, что наделала столько хлопот, — сказала она, капризно закусив губу.
— Ничего страшного, — ответила я. «Единственный хороший поступок за весь
день», — подумала я, стряхивая каплю дождя с носа.
— Я люблю дождь, — заметила она, простирая руки навстречу дождю, подставив ладони под капли. — Ведь что еще, как не дождь, смоет все зло?
«Странные вещи она произносит», — решила я. Я что-то пробормотала в ответ. Интересно, о каком таком зле она говорит?
Казалось, ее нисколько не удручало, что длинные черные волосы совершенно промокли. Она шла быстрым твердым широким шагом, размахивая одной рукой, а другой прикрывая свою пурпурную сумку.
Через несколько кварталов руль выскользнул у меня из рук. Велосипед стал падать, и, пытаясь его удержать, пока он окончательно не свалился, я оцарапала коленку педалью.
Ну что за клоун!
Я подняла велосипед и пошла дальше. Колено ныло. Я дрожала. Ветер нес дождь прямо в лицо.
«И что я здесь делаю?» — спрашивала я себя. Лицо женщины приобрело озабоченное выражение.
— Вот это дождь! — сказала она, разглядывая темные тучи. — Это так любезно с твоей стороны, милая, что ты решилась меня проводить!
— Это не такой уж крюк для меня, — вежливо заметила я.
Всего ничего: восемь или десять кварталов!
— Не могу понять, как это я так заблудилась? — сказала она, качая головой. — Я была уверена, что иду в правильном направлении. А потом, когда подошла к тому лесу…
— Мы почти пришли, — сказала я.
— Как тебя зовут? — неожиданно спросила она.
— Саманта, — ответила я. — Но все называют меня Сэми.
— А меня Кларисса, — представилась она. — Я — Хрустальная Женщина.
Что это значит? Я на секунду задумалась, но тут другие мысли отвлекли меня.
Было уже поздно. Может быть, мама и папа вернулись с работы. Но даже если их нет, то Рон, мой брат, наверное, пришел из школы и гадает, где я.
