— И что с ними сделают? Сотрут память обо мне? Вы не можете так поступить! — я похолодела.
— Ну что Вы, дорогая! Как Вы могли подумать! Все гораздо проще. Они получат письмо о том, что Вам в Англии предложили интересную работу на хороших условиях. Вот и все!
— Зачем же нужно было подключать кого–то еще? Такое письмо я могла написать сама.
— Разумеется. Но ведь нужно еще решить вопросы на Вашей прежней работе, утрясти вопрос о Вашем исчезновении в Лондоне и прочее. Вы не подумайте, что я пытаюсь Вам что–то навязывать… Решение за Вами!
— Если родные, и правда, не будут обо мне волноваться, то я могу, пожалуй, остаться… — решение далось мне нелегко.
— Вот и замечательно! А теперь поговорим о будущем, — Дамблдор словно вцепился в меня взглядом. — Раз уж Вы так осведомлены обо всем, скажите мне честно: когда Фоукс пропоет надо мной песню?
Меня парализовало: «Что он имеет в виду?!».
— Скажем по–другому, — Дамблдор не отрывал от меня проницательный взгляд, — сколько у меня времени, что бы уладить свои дела? Мне нужно успеть помочь Гарри…
Я лишь отрицательно качала головой, стараясь вообще ни о чем не думать, пока сумела оторвать взгляд и опустить голову.
— Я знаю, миссис Черри, что должен покинуть этот мир. Свои подвиги я уже совершил. И мне известно, что Волдеморта должен победить не я. Я лишь могу помочь этому ребенку нести столь тяжкое бремя. Мне еще многому нужно научить его…
— Вы успеете, профессор, успеете… — это было невыносимо трудно говорить о смерти.
Дамблдор встал из–за стола, медленно прошелся по кабинету и остановился у окна:
— Столько лет я смотрю из этого окна, и каждый раз думаю: правильно ли я поступил? Где я сделал ошибку, и не повлечет ли эта ошибка за собой непоправимые последствия?
— Поймите, профессор, — не выдержала я, — я с огромным удовольствием рассказала бы Вам всё! Но тогда нарушится ход событий, а это опасно в любом мире — хоть в волшебном, хоть в магловском. Если мы попытаемся предотвратить одну смерть, могут случиться несколько других, — произнесла я на гране отчаяния.
После некоторого раздумья директор решил сменить тему, видя, как тяжело мне дается этот разговор:
— Надеюсь, хотя бы этот учебный год пройдет в Хогвартсе без приключений?
— Зря надеетесь, — улыбнулась я. — Но закончиться всё должно хорошо!
Дамблдор понимающе улыбнулся в ответ.
— А у меня для Вас подарок, — он открыл ящик стола.
«Вы ошиблись профессор, сегодня день рождения у миссис МакГонагалл» — подумала я.
Директор еще раз лукаво улыбнулся и протянул мне продолговатую плоскую коробку. Я с любопытством открыла.
— Мне?! — только и смогла я сказать.
— Каждый преподаватель, миссис Черри, должен иметь волшебную палочку. Это правило нашей школы. Хотя в них не поясняется — должен ли преподаватель уметь с ней обращаться, — совсем развеселился Дамблдор. — Этот пункт Министерство как–то выпустило из вида.
— Спасибо, профессор!
— О, я так и не предложил Вам чаю, — опомнился Дамблдор у двери.
— Благодарю. Чай как–нибудь в другой раз.
На душе было тревожно: то ли верит мне Дамблдор, то ли подозревает в чем–то. Если подозревает, зачем оставил в школе? И такие страшные вопросы … я не готова была на них отвечать. И что мне делать с этой палочкой? Просто носить её с собой? Не ходить же мне на уроки Флитвика вместе с первоклашками.
В комнате все еще возился Жужун, вешая в гардероб последние вещи.
— Спасибо, мой дорогой! — я искренне была благодарна домовику. — Может, угостишься желатиновыми червячками? — я протянула ему коробку.
Жужун недобро посмотрел на меня:
— Так нельзя, мэм, — начал он мне выговаривать, — домовику не положено выражать благодарность, любезно просить и угощать! Вы слишком добры ко мне, но нам запрещено дружить с гостями.
Я была крайне удивлена: два «спасибо» и предложенная конфета — это уже дружба?
«Ну, ничего! Через год–другой Гермиона начнет борьбу за освобождение домовых эльфов — будет вязать вам шапочки и распихивать их по углам. И миссис Черри с ее «спасибо» покажется вам тираном!» — подумала я, глядя, как Жужун, встав на костлявые коленки, деловито запихивает пустые коробки под кровать.
