Тарелки в доме Инны Герасимовны пребывали всего лишь в двух ипостасях – либо сверкали на полках, либо были до краев наполнены вкусной и обильной пищей. И Мартынов, не будучи дураком, понимал, каких огромных денег стоил весь этот сытый и налаженный быт.
Ничего такого он предложить жене, конечно, не мог. Если в доме Ленкиной матери они занимали отдельную комнату, еще одна комната – у Кирюшки, а в двух остальных сама Инна Герасимовна (там у нее была спальня и личный кабинет), то Мартынов мог похвастаться лишь крохотной комнаткой в коммуналке, оставшейся ему после родителей.
Кроме того, что сама комнатка была маловата и выходила узким мутным оконцем в грязный двор-колодец, еще имелись соседи. В частности, алкоголик дядя Федя, к которому неустанно тянулись вечно пьяные дружки. И еще наркоман Гоша, который приторговывал героином. У него тоже постоянно толпился народ.
Остальные жильцы были люди более или менее приличные. Но они жить с наркоманом и алкоголиком не хотели. И поэтому сдавали жилплощадь кому придется. И эти кто придется по большей части оказывались такого сорта людьми, которым не страшно соседство ни алкоголика, ни наркомана. Приезжие из Средней Азии, занимавшие комнаты целыми аулами. Или в лучшем случае китайцы с вещевых рынков города.
Нечего было даже и думать о том, чтобы привести в перенаселенную и грязную коммуналку свою семью. Мартынов об этом и не думал. Он просто искал способы заработать на нормальное жилье. Хотя бы двухкомнатную, но отдельную квартиру без тещи и постоянно укоряющего взгляда глаз навыкате, которым она следила за нелюбимым зятем, где бы тот ни появился. Мартынов понимал, что у его тещи больная щитовидка, в чем она не виновата. Но жить с ней под одной крышей он больше не хотел!
Так что этот заказ пришелся Мартынову, как нельзя кстати. И хотя кое-что молодого скульптора немного смущало, но он не видел другого выхода, кроме как согласиться.
– Эх, была не была, где наша не пропадала! – воскликнул он, промучившись без сна целую ночь и решив наутро, что возьмется за заказ, даже если ему поручат изваять самого дьявола.
В конце концов, статуи – это его работа. А что заказчик нынче попался весьма странный, так все богатые люди с причудами. Большие деньги на них, что ли, действуют? Ведь нет среди них ни одного нормального человека, все с вывертом и с приветом. Взять хотя бы ту же Инну Герасимовну.
При воспоминании о теще последние сомнения вылетели из головы скульптора Мартынова. И он недрогнувшей рукой потянулся к зазвонившему как раз в этот момент телефону и твердо сказал:
– Да, я согласен на ваше предложение. Да, встретимся сегодня у меня в мастерской. Да, в шесть вечера мне будет удобно.
Лишь положив трубку, Мартынов понял, что даже не сомневался: заказчик позвонит. Именно сегодня, именно в это время. В этом чувствовалось нечто мистическое, снова напомнившее Мартынову о нечистой силе и заставившее скульптора перекреститься. Последнее настолько ошеломило его самого, что он так и замер с поднятой рукой.
Религиозным человеком Мартынов себя отнюдь не считал. Последний раз был в церкви, дай Бог памяти, кажется, на прошлую Пасху. Да и то внутрь храма не попал. Так, постоял снаружи, полюбовался на пеструю людскую толпу, втекающую и вытекающую из ворот.
Можно считать это походом в церковь? Вряд ли. Но сейчас Мартынов осенил себя крестным знамением с полным ощущением того, что это не только нужно, но прямо-таки жизненно необходимо. Всему виной этот звонок. И голос заказчика, который назвал время и место встречи, так идеально подходящие Мартынову.
Кира с Лесей заканчивали возню в своей оранжерее. Тут поддерживалась прохладная температура для зимовки теплолюбивых растений, не выносящих заморозков, но в то же время нуждающихся в периоде покоя. Таких, как цитрусы, миндаль, мирт, пальмы и другие жители теплых стран.
Сейчас подруги занимались посадкой очередной канны в новенькое декоративное кашпо. Как известно, эти теплолюбивые неженки не очень-то охотно уживаются в наших садах. Но зато, прижившись, выглядят, как настоящие королевы! Во всяком случае, Леся выращивала канны вот уже третий год подряд. И с каждым сезоном ее коллекция все увеличивалась и увеличивалась.
