Митци погладила их, с удовольствием ощущая мягкую шерсть, шелком струившуюся под пальцами. Кошки будто старались перемурлыкать друг друга.
– Ладно-ладно, я была не права, одна я не останусь, – она поцеловала их в макушки. – У меня есть вы... да и кто знает, может, я научусь готовить, или найду новую работу – или даже мужчину, с которым можно будет коротать время.
Ричард и Джуди прищурились и перестали мурлыкать.
Митци пожала плечами.
– Согласна, это маловероятно – но разве нельзя девушке помечтать? А теперь, минуточку, я переоденусь в наряд домашней клуши, и тогда мы найдем что-нибудь подходящее, чтобы отметить сегодняшнее событие одиноким ужином.
На то, чтобы принять душ и переодеться в разноцветный свитер, Митци потребовалось менее получаса. Она окинула взглядом свой будуар, переливавшийся золотистыми красками. Во времена Ланса здесь все было таким же скучным, как и в остальных комнатах, а теперь Митци, среди этого роскошного абрикосового и медового цвета, в мягком свете ламп, окруженная радующими глаз драпировками, украшенными бисером и блестками, испытывала настоящее, ничем не омрачаемое, чувственное блаженство. В первую очередь надо заняться своим гардеробом и избавиться от ненужного. Все свои деловые костюмы она отдаст в благотворительный магазин, от старого барахла избавится и какое-то время не будет сидеть без дела. А зачем ограничиваться одной только спальней? Почему бы не привести в порядок весь дом? Почему бы не устроить генеральную уборку и вынести хлам из своей жизни?
Слегка приободрившись от мысли, что в ближайшие несколько дней ей будет чем заняться, она отправилась на первый этаж, накормила и напоила Ричарда и Джуди, а потом принялась разглядывать гору готовых обедов, упакованных по одной порции, которые хранились у нее в морозильнике.
Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда она остановила свой выбор на готовом замороженном блюде из цыпленка и собралась запить его стаканчиком сухонького.
– Привет, мама, – раздался у нее в ухе бодрый голос Долл. – Как все прошло? Да нет, не надо рассказывать, я у тебя попозже появлюсь, сразу же после работы. Тут у нас всего-то парочка пациентов осталась, так что я буду через полчаса или вроде того. Принести тебе рыбы с картошкой?
Митци улыбнулась.
– Рыба с картошкой – это замечательно, но разве тебя не ждет дома Брет?
– Да он же будет спать, как обычно, – голос Долл звучал все так же бодро. – Он и знать не будет, дома я или нет. Не хочу оставлять тебя сегодня вечером одну. А не захватить ли мне еще бутылочку-другую, чтобы отметить твою свежеобретенную свободу?
Митци нежно улыбнулась телефонной трубке. Ее старшая дочь была неисправимой оптимисткой.
– Это тоже будет чудесно. Спасибо, милая. Подогрею тарелки, остужу бокалы, а тут уже и ты приедешь.
Пока она засовывала замороженное блюдо из цыпленка обратно в морозильник, телефон снова зазвонил.
– Мы сейчас готовим огроменную запеканку с колбаской, – в ухе у Митци раздался громкий голос ее соседки, Фло Спрэггс. – Я знаю, что ты для себя ничего не готовишь. Мы с Клайдом подумали, что ты могла бы заскочить к нам – день у тебя был сегодня не самый веселый и так далее. А Клайд откупорит бутылочку бузины с ревенем, свою особенную. В конце концов, ты же, голубушка, не хотела бы сегодня вечером сидеть одна, да?
– Ах, Фло, это очень мило с твоей стороны, но ко мне Долл зайти собирается, сразу после своей смены, и она возьмет с собой рыбу с картошкой. Может, ты оставишь мне до завтра немного запеканки?
– Само собой, – убедительно ответила Фло. – Мы всегда готовим чересчур много. Ну что же, хорошо, голубушка, главное, чтобы ты не оставалась одна. Знаешь что, а заходи-ка ты к нам с утра, на поздний завтрак, ладно?
– Чудесно, – улыбнулась Митци. – Я принесу печенье. Спасибо, Фло.
– Мы всегда тебе рады, голубушка. Мы ведь просто не хотим, чтобы сегодня вечером тебе было одиноко.
– Конечно, мне будет немного неуютно, но... ой, кто-то звонит в дверь... Утром увидимся – и большое тебе спасибо.
Все еще сжимая в руке телефонную трубку, Митци открыла входную дверь. На крыльце, в сумерках, стояли ее соседки из ближайшего дома с другой стороны – иссохшие старушки-сестры, старые девы Лаванда и Лобелия Бендинг; в руках они держали маленькие блюдца, накрытые фольгой.
