На слишком тесном пиджаке Карбоуна под напором могучего тела расстегнулась пуговица. Вообще-то он не толстый, если не считать верхней части туловища. Но все его шмотки всегда на размер меньше, чем нужно, и брюхо постоянно выпирает, как мяч.
— Кухарка все время находилась внизу, — продолжал он. — Милая тетка. Дала мне целую тарелку похлебки из моллюсков, такой, знаешь, с красным перцем, а сейчас чего-то там стряпает для остальных. Она услышала только выстрелы. А до этого — ничего.
— А после?
— Тоже ничего. Выглянула из окна, увидела Сая, подбежала к нему, а он лежит в какой-то странной позе, шея вывернута, глаз открыт. Тут-то она и сообразила, что перед ней покойник.
Мы одновременно посмотрели вниз. На фоне откинутого капюшона выделялся профиль Сая и щеточка седых волос: коротких, жестких кудрей, делавших его похожим на гладиатора. Один глаз вытаращен, а другой будто бы пристально разглядывает что-то на полу. Казалось, он обнаружил какой-то ужасный изъян на одной из кафельных плиток с рыбками.
— Кухарка-то и вызвала полицию.
— По портативному телефону?
— Нет. Она заявила, что не хотела ни к чему прикасаться на месте преступления. Звонила с кухни.
«Та-ак, — подумал я, — что ж это за убийство?» На неумышленное убийство в припадке ревности или ярости не похоже. Тем более отпадает версия самоубийства, какие обычно сопутствуют, скажем, ограблению.
Я понимал, что сначала нужно изучить все материалы расследования: заключение токсиколога, серолога, фотографии и видеосъемку вскрытия. Но мне не терпелось вычислить, что за тип преступник или преступница (а я — «бипрофильный» детектив, иными словами, разбираюсь в преступных мотивах мужчин так же сносно, как и в мотивах женщин).
Одним словом, ясно, что речь не может идти о каком-нибудь импульсивном кретине, в припадке безумия выдернувшем из ограды стальной прут и истыкавшем Сая в решето. Нет,
этотубийца все прекрасно организовал, разработал план, принес с собой оружие и забрал его обратно, исполнив задуманное. Он столь же умело обставил свое бесшумное и невидимое исчезновение. А раз он не оставил никаких улик, значит, действовал вполне хладнокровно.
И вот еще что поразило меня буквально с первой минуты, как я увидел труп: убийца был с умом, но без сердца. Я всегда обращал внимание на отношение преступника к жертве: это о многом говорит. Судя по всему, психопатом здесь и не пахло. Нужно было, конечно, подождать результатов вскрытия, но никакого явного надругательства над трупом не было: ни жутких ритуальных знаков, ни «расчлененки». Иначе говоря, убийца был жесток, но он не был садистом и не стремился кого-либо запугать. Вот почему он не отстрелил жертве гениталии, не всадил пулю в кишки или в глотку. Сай был убит издалека, в спину, безлико и бесстрастно.
Но не проявив особого зверства, преступник в то же время вряд ли испытывал сожаление о содеянном или скорбел о жертве. Убийца не набросил платка на лицо Сая, не прикрыл этот ужасный, остановившийся глаз, не сорвал цветочек и не возложил его к телу.
Значит, убийство совершил человек со стороны, не знакомый или почти не знакомый Спенсеру.
— Ты знаешь что-нибудь о похожих убийствах? — спросил я Карбоуна. Я-то сам такими вещами интересовался только под настроение, а он всегда был отлично осведомлен. И если в радиусе сорока миль вокруг Саффолк Каунти объявлялся убийца-маньяк, Карбоун обязательно был в курсе. — Убийства состоятельных людей, киношников? Убийства из огнестрельного оружия с дальнего расстояния?
— Я свяжусь с ФБР, но не думаю, чтобы это как-нибудь помогло. Только в случае, если это убийство — первое в цепи серийных.
— Состряпано хладнокровно, — заметил я. — Этот подонок все хорошенько обмозговал. Поглядим, как он себя поведет. Может, это честный псих, и ему взбредет в голову похвастать своим подвигом в полиции, явившись с поличным. Между прочим, меткий выстрел. Делает ему честь.
— А как насчет орудия убийства?
— Малокалиберная винтовка? — я обернулся к эксперту по баллистике, стоявшему в двух шагах от нас.
— Похоже на калибр 5,6, — кивнул тот.
— Черт, — пробурчал Карбоун, — это нисколько не облегчает нам жизнь.
