Старый король обнимал принцессу, смеялся и плакал от счастья.
И вот что замечательно — рассудок снова к нему вернулся. Колдовские чары были разрушены: больше он не станет сидеть в углу, играя скипетром и державой. Он ещё раз обнял дочку и поцеловал в лоб. А потом обнял и мальчика и похлопал его по спине, как тот того и заслуживал.
— Да здравствует король! — кричали люди. — Да здравствует принцесса! Да здравствует мальчик, отправившийся на поиски приключений!
— Да, это было славное приключение! — сказал король так громко, что все услышали. — Это было славное приключение! А славное приключение должно иметь славный конец. Мне кажется, моя дочь думает так же, как я. Мальчик получит руку принцессы и станет мои наследником. Он не боится ни троллей, ни тьмы, любит свежий воздух и умывается без капризов. Придёт срок, и из него выйдет хороший король.
Мальчик вежливо поблагодарил короля и поступил так, как ему подсказывали его хорошие манеры: поцеловал королю руку, а принцессу поцеловал в губы.
— Я буду всегда заботиться о тебе! — пообещал он. — Заботиться и охранять от троллей. А когда стану королем, ты будешь сидеть только на пуховых подушках.
Тут кончается одно приключение и начинается другое, как это бывает и в жизни. Новое приключение тоже станет сказкой, но это будет уже другая история.
Эта история началась вечером, в день летнего солнцестояния много-много лет тому назад. Впрочем, в те времена небо и земля были такими же прекрасными, как и сейчас.
Солнце уже село, но золотые отблески его лучей всё ещё озаряли небесный свод, на котором в бесконечной дали мерцала едва различимая звёздочка.
Длинный залив Турешё сиял, словно зеркало, а на берегу его застыл лес, неподвижный и молчаливый. В реке, впадавшей в залив, вода у берегов в тени от елей казалась чёрной-пречёрной, но ближе к середине становилась розово-красной и отливала золотом в закатных лучах.
Лишь песня дрозда нарушала вечернюю тишину. Певец сидел на макушке ели и старался радостной мелодией выразить восхищение прекрасным летним вечером.
В лесу стоял удивительный аромат: запах линией и барвинка мешался с пряным духом ели и можжевельника. Время от времени в реке била хвостом рыба: покажется на миг — и уйдёт на глубину, и снова в лесу воцарялась торжественная тишина. Вдруг дрозд оборвал свою трель: видно, приметил в вечернем небе что-то неожиданное.
Три лебедя, шумно взмахивая крыльями, летели в лучах заката. Они спустились на землю как раз в том месте, где река впадала в залив. Дрозд поспешил скрыться в чаще.
Две птицы остановились у воды, а третья отлетела подальше — в густой кустарник. Миг — и все три скинули лебединое обличье и превратились в прекрасных принцесс.
— Здесь нет ни одной живой души, — сказала старшая на незнакомом наречии.
— Давайте искупаемся перед обратной дорогой, — предложила другая.
Третья, самая младшая и самая красивая, лишь радостно вскрикнула и нырнула вниз головой в прохладную воду. Сестры — за ней.
Девушки принялись резвиться в воде. Принцессы умели плавать не хуже лебедей: то переворачивались на спину, то скрывались под водой и выныривали с гирляндами водяных лилий вокруг шей. Они смеялись и кричали, брызгались водой, кидались в волны, а небо между тем всё бледнело, и всё ярче на нём разгорались звёзды. Принцессы то и дело выскакивали на берег и падали на мягкий мох, а потом снова ныряли в воду и плавали наперегонки. Вдруг старшая воскликнула:
— Тихо! Мне кажется, я слышу человеческие голоса. Живо! Улетаем! — В мгновение ока старшие сестры оказались на берегу, облачились в лебединые перья и снова стали большими белыми птицами с длинными шеями.
— Поторапливайся! — закричали они младшей сестре, всё ещё плескавшейся в воде. — Мы летим на северо-запад. Догоняй! — Лебеди взмыли в небо и скрылись за горами.
Младшая сестра поспешила в лес, где оставила под кустами птичье оперение, но, как ни искала, не смогла найти его.
В испуге бегала она по лесу, заглядывая под каждый куст.
— Горе мне! — сокрушалась она, заламывая руки. — Моё оперение, моё лебединое оперение, куда оно задевалось?!
