А волосы меж тем продолжали расти, изделия из них потоком шли за границу, откуда в обмен поступали продукты питания — голод в стране резко пошел на убыль и очень скоро прекратился совсем.
— Ну что ж, — сказал тогда король, — надо признать, твои волосы оказались очень кстати и помогли нам избавиться от голода, но теперь, когда с этим покончено, я напишу письмо своей крестной и посоветуюсь с ней, как быть дальше.
И он написал письмо и отправил его с жаворонком, который на следующий день вернулся с ответом:
«Почему бы вам не объявить конкурс среди заграничных принцев? В прошлом этот прием давал неплохие результаты. Победителю конкурса обещайте традиционное вознаграждение».
Король не стал откладывать дело в долгий ящик и в тот же день разослал во все стороны света герольдов со следующим объявлением:
«Срочно требуется компетентный принц с хорошими рекомендациями, который получит руку принцессы Мелисанды, если сумеет остановить рост ее волос».
Компетентные принцы не заставили себя долго ждать; они целыми толпами прибывали из ближних и дальних земель, привозя с собой всевозможные (обычно дурно пахнущие и гадкие на вкус) снадобья в бутылках, коробках и даже в огромных железнодорожных контейнерах. Принцесса добросовестно перепробовала все эти снадобья, как внутренние, так и наружные, и ни одно из них не пришлось ей по вкусу — точно так же ей не прошелся по вкусу ни один из компетентных принцев, претендовавших на ее руку. Поэтому она не очень расстраивалась, когда все их эксперименты заканчивались неудачей.
Теперь уже Мелисанда спала в тронном зале, поскольку никакая другая из комнат дворца не могла вместить ее отраставшие к утру волосы. Всякий раз к моменту ее пробуждения огромный зал был доверху забит золотистыми волосами, плотно умятыми и спрессованными подобно набитым в амбар тюкам овечьей шерсти. Каждый вечер, после того, как у ней в очередной раз обрезали волосы, принцесса садилась у окна, выходящего в сад, и со слезами на глазах целовала меленькие зеленые чепчики, с грустью вспоминая о том счастливом времени, когда она была совершенно лысой.
Именно там, у окна тронного зала, она в один из теплых летних вечеров впервые увидела принца Флоризеля.
Он прибыл во дворец двумя часами ранее, но счел неудобным появиться перед принцессой, не смыв предварительно с себя пыль дальних странствий (по некоторым сведениям, дальность его странствий была сильно завышена позднейшими придворными летописцами, но, как бы то ни было, пропылился он весьма основательно). Когда же наконец Флоризель, приняв ванну и приведя в порядок свою одежду, вошел в зал для приема гостей, оказалось, что принцесса уже отбыла в свои покои, сопровождаемая двадцатью пажами, сгибавшимися под тяжестью ее волос.
Тогда принц от нечего делать отправился в дворцовый парк и начал при свете луны разгуливать по дорожкам. Обычно в это время суток в таких местах можно встретить лишь привидение да еще разве что пару-другую романтических принцев, но привидения в королевском замке давно уже не водились, а все приезжие принцы оказывались слишком компетентными для того, чтобы быть романтическими. Таким образом, Флоризель гулял в полном одиночестве, рассеянно оглядываясь по сторонам, и неожиданно, подняв глаза, увидел в окне принцессу Мелисанду. Нечаянно встретившись с ним взглядом, принцесса почему-то вдруг сильно захотела, чтобы именно этот принц смог добиться успеха и победить в объявленном ее отцом конкурсе. Что касается принца, то он захотел сразу так много разных вещей, что мы не станем утомлять читателя их перечислением. Галантно поклонившись и шаркнув ножкой по белому песку садовой тропинки, он сказал:
— Ты, стало быть, и есть Мелисанда?
— А ты, наверное, Флоризель? — последовал встречный вопрос из окна. Принц снова поклонился (он вообще обладал неплохими манерами, что вполне заменяло ему недостаток компетентности).
— Вокруг твоего окна так много красивых роз, — сказал он, — а здесь внизу нет ни одной.
Принцесса бросила ему одну из трех белых роз, которые она держала в руке. Ловко поймав подарок, он продолжил:
